А когда я узнала…
Он умер.
Не сразу, конечно. Сперва я просто увидела, как он с ней целуется. Это, кажется, тоже было подстроено – иначе откуда в безлюдном обычно сквере в считаные минуты собралась толпа? Потом они говорили – и он, и она, и другие девчонки, и смеялись, и показывали пальцем…
А потом вдруг потемнело, и невесть откуда налетевший ветер бросил волосы мне в лицо.
Я не видела, как он упал – но видели очень многие.
Настасья потрясённо молчит, и я знаю, о чём она думает.
– Суд меня оправдал, если что. Медкомиссия сказала… – Я зажмуриваюсь крепче, вспоминая официальную формулировку. – Вроде как от сильных эмоций проснулся дар, это никак нельзя угадать или проконтролировать, а у парня была редкая непереносимость магических волн с определёнными характеристиками, – делаю ещё одну паузу, вздыхаю. – Мне полгода, до самого выпускного, делали уколы, каждый день, чтобы никого больше случайно не зацепило.
Снова пауза, длинная, тоскливая. Гошка, видимо, чует моё присутствие, и я слышу, как он шебуршит за дверью кабинета, пытаясь надавить на ручку. Дверь поддаётся, дракончик выскальзывает в коридор и взбирается мне на колени. Я глажу его по макушке.
– А дальше? – помедлив, уточняет Настасья.
Я шмыгаю носом, скашиваю глаза вправо и вижу край зелёного подола. Что ж, раз уж начала, надо заканчивать.
– А дальше, – произношу жёстче, чем хотелось бы, – был кошмар. Меня в глаза называли ведьмой и убийцей. Многие боялись, но под терапией я вообще ничего не могла, и кое-кто это понял. Я приходила домой из школы и рыдала. Каждый день. Полгода.
Я снова умолкаю. Прозрачная ладонь невесомо касается моей руки.
– Извини. – Я не отвечаю, а Настасья продолжает: – Но сейчас-то всё в порядке? Ты ведь получила диплом, и работаешь, и…
– Да, – хмыкаю зло, – меня выпускают к людям.
Это, конечно, благодаря маме. Она целый год после школы таскала меня по врачам, от психологов до редких в то время специалистов по магии. Мне меняли лекарства, назначали процедуры, заставляли вести дневники и делать упражнения…
Не скажу, что меня вылечили – от магии нельзя вылечиться. Однако в итоге врачи пришли к выводу, что я действительно не опасна, в том числе и потому, что дар уже проснулся, а значит, всплеска такой же силы можно не ждать. Мне посоветовали походить на курсы по управлению силой и выдали справку, что я могу работать с людьми, даже с детьми и подростками.
Но я не пошла на курсы. Вместо этого я держу в холодильнике упаковку шприц-ручек с прозрачным раствором, который отлично глушит лишние проявления магии. Способности видеть Настасью мне хватает за глаза, и без того прекрасно обошлась бы. Один укол в неделю – и можно не бояться, что я опять кого-нибудь убью.
Иногда мне снится, как падает Сашка. Тогда я просыпаюсь в слезах и в тысячный раз клянусь, что больше никогда не буду влюбляться.
Настасья молчит и тихонько гладит меня по руке. Я не чувствую прикосновения, но становится легче. Немного – и ненадолго.
– Может, – неуверенно произносит она, – стоит ему рассказать?
Я резко убираю руку.
– Что это изменит? Он будет знать, почему я от него шарахаюсь – дальше что? Он начнёт шарахаться от меня? Или героически бросится на амбразуру? А что, если я действительно не смогу себя контролировать? Слушай, – я разворачиваюсь к ней так резко, что Гошка сваливается с коленей на пол, – а сделай отворотное зелье мне, а? Никаких лишних чувств, никаких рисков – всем будет лучше!
Настасья смотрит на меня неверящим взглядом, а потом бросает:
– Дура.
Зелёное сияние гаснет, я остаюсь в полной темноте. Пузырьки в голове тихо тают. Утыкаюсь лбом в колени и всхлипываю.
Дура.
Пьяная.
Нашла с кем откровенничать.
– Не говори никому, – прошу.
Автомат сердито булькает, но не возражает. Да и не тот это секрет, чтобы выдавать всем встречным. Вот разве что Алёна…
Нет, она не скажет. Она помнит, что я сделала – и не знает, в какой дозировке я принимаю лекарства. На то, чтобы не провоцировать, у неё хватит и ума, и осторожности.
А что касается Сашки…
Подумаю об этом завтра. Или послезавтра. Или ещё когда-нибудь – главное, не сейчас.
Сейчас слишком больно.
Глава 5. О скандалах, интригах и расследованиях
А вот скандалить директор ООО «Чешуйка-холдинг» является лично, в первый же после праздников рабочий день. Шеф принимает народ по вторникам, средам и пятницам, но этот тип, угрожая пожаловаться самому министру, умудряется прорваться сквозь канцелярию и охрану, вломиться в кабинет и от души высказаться насчёт непрофессионализма, несоблюдения сроков и несоответствия занимаемой должности.