6.
В 11:30 Агата попрощалась с другом и отыскала сестру.
- Ну что, идем печатать фото? - сразу спросила у неё Кира.
Поначалу Агата согласилась и лишь через пару минут воскликнула:
- Кира, а ты?!
Девушки остановились и посмотрели друг другу в глаза.
- Кира... ты что-то не рассказываешь мне?
Кира молчала. Ей совсем не хотелось говорить. И сестра поняла. Не все, но одно точно: на этот момент у Киры нет друга, никакого.
И они пошли в тайный сад. Пусть туда и долго идти, но все же вот она и лавочка, которую когда-то показала прабабушка. И волшебные кусты сирени. "В этот раз я точно знаю, что волшебные,"- испуганно думала Агата.
Почему испуганно? А что бывает с человеком, когда традиция, происходящая в течение его жизни, вдруг прерывается? Для них словно мир рухнул. Если нет прошлого, за которое можно держаться и тоскливой осенью, и холодной зимой, то как тогда жить? Где найти опору? Все, к чему ты привык, остановилось. Традиция стала частью души человека, и мысль о потере как яд, проникала в кровь.
Сестры думали об одном и том же, поэтому у обеих закружились головы. Кира шепотом произнесла:
- Так уж вышло, что после лета не нашлось нигде человека, который стал бы мне другом. Все так сильно изменились. Я не нашла ни с кем общих интересов. У меня не осталось ни старых, ни новых, - она замолчала.
7.
- Но, Агата, это не конец света, - произнесла она наконец. - Смотри, я кое-что придумала, держи камеру и идем.
А между тем, в саду начинало темнеть. Они действительно просидели там долго, но снаружи еще смотрело на их город приветливое солнце. Кира подошла к сирени и сорвала самую пышную ветку. Цветы на ней были яркие, и пахло от них сладким запахом с привкусом меда. В рюкзаке сестры девушка нашла бутылку, в которой оставалось немного воды. Туда-то и положила она свою ветвь.
- Агата, родненькая, идем скорее. Я знаю, что делать. Я, право, теперь поняла, - в спешке произносила она. - Понимаешь, она говорила:"Если любишь человека - подари ему ветку сирени". Вот, - только и могла сказать она.
Но Агата ничего не понимала, хотя уверенно шла за сестрой. Еще пару минут - и они пришли к скверу, что тянется под окнами Кириного дома далеко вперед, прячась от глаз посторонних за широкими листьями каштана.
Кира не была уверена до конца, что задуманное ею осуществится, но шла она, как бы заранее зная, куда ей надо.
И вот вдалеке показалась одинокая фигура юноши, идущего вслед за собакой. На глазах у Киры выступили слезы. Она задыхалась от бега, даже не зная, зачем ей бежать.
Агата сошла с дороги и пошла уже медленнее туда, куда мчалась её сестра. Наконец, Кира остановилась перед тем юношей, когда между ними было 10 шагов. Агата настроила камеру. Собака, которая оказалась золотистым лабрадором, остановилась и тихонько пошла навстречу к девушке, чьи серые глаза отражали небо. Только юноша ничего этого не видел...
Зато он почувствовал запах сирени, которым была пропитана Кира, быть может, с 5 лет. Она вынула ветку с цветами и протерла их от воды. Затем девушка подошла ближе и сказала:
- Здравствуй, - голос её дрожал.
Волосы юноши были немногим светлее Кириных, а глаза, цвета молодой травы, смело смотрели в её сторону. Он тоже подошел к ней.
- Давай будем друзьями? - она вложила ему в руки сирень и слегка пожала их.
Щелчок, и этот момент не слышно для обоих запечатлен в старой камере. Агата поняла, что Кире нужно поговорить с ним наедине, поэтому ушла в студию печатать фотографии. Был еще не поздний вечер, а только 5 часов. И темнеет рано лишь в тайном саду, а здесь солнце еще долго будет смотреть на то, что происходит внизу.
А внизу молодая девушка шла под руку со слепым юношей. Около них бежала собака-поводырь. Молодые люди только начинали узнавать друг друга. Недалеко от них другая девушка, придерживая фотоаппарат, шла с альбомом в руках. Туда уже вклеели новые фотографии. Эту девушку переполняли эмоции, и она знала, что скоро дойдет до сестры и отвезет её к родителям. Где-то в тени деревьев, невидимая для глаз, но ясно зримая для живых сердец, сидела старушка с букетом из веток сирени. Только один этот запах остался от неё, но она знала, что не зря прожила эту жизнь, что нет больше ветра в юных головах самых дорогих для неё людей.