— И тебе добрый вечер, Халле, — отозвался тот, предусмотрительно называя нежданного визитера по имени, гораздо менее известному, чем его же фамилия. По крайней мере, он надеялся, что кочевники понятия не имеют, как зовут шефа СБ «Осириса». Уж очень не хотелось объяснять друзьям, откуда у него такие знакомства. — Присаживайся к костру, раздели с нами ужин. — Он выразительно похлопал по песку рядом с собой.
— С удовольствием, — Монту обогнул нескольких бородатых типов и опустился на предложенное место. — К сожалению, мне нечего предложить к столу.
— Фляги полны, и закуски хватает, — рассмеялся один из бородатых. — И если не умеешь петь, можешь просто рассказать складную байку.
— Байку? — Монту задумчиво почесал затылок. — Что ж, можно и байку.
— Поешь сначала. — Соббе сунул ему в руки большой кусок мяса на ломте белого хлеба и, наклонившись к уху, одними губами спросил. — Ты что здесь делаешь?
— Разгадываю загадку Сэта, — так же тихо отозвался Монту и, поймав удивленный взгляд, добавил. — Позже, без посторонних ушей.
Соббе слегка кивнул. Он не хуже Монтуса знал, что у потомков Первых свои секреты, и посторонних ушей лучше избегать.
— Так что там с храмом, Кит? — вернулся он к прерванному появлением гостя разговору.
— Да говорю ж, нет его, этого храма. Как Басс с подружкой туда зашли, так и исчез. Вот и думаю, как бешеную вызволять теперь будем?
— Басс — это Басса? — уточнил Монту. — Всё с ней в порядке, она ещё с утра в городе.
— А ты откуда знаешь? — не поверил Кит.
— Работа такая — всё знать.
— Тогда скажи, сколько звёзд на небе? — тут же нашёлся ещё один кочевник.
Монтус свёл брови на переносице, изобразил задумчивость.
— Много! — Выдал он вердикт и весело рассмеялся собственной шутке.
— Уел, — хохотнул в ответ кочевник.
Монтус вернулся к своему бутерброду, по ходу не упуская ни слова из неспешно текущего разговора. Так он узнал, что над пустыней летал крылатый лев, и что где-то на закатном направлении появилась ядовитая река. Что за всеми бедами стоят яйцеголовые из «Осириса», и добром это не кончится. И что прав, наверное, тот парень, который призывал идти на корпорацию и требовать ответа у сукина сына Горана. И сам оратор непременно пошёл бы со всеми, да только кочевники вне политики.
Монтус слушал, мотал на ус, делал выводы, и периодически поглядывал на сидевшего с непроницаемым лицом Соббе. Интересно, что он-то думает по поводу всего, что намололи его товарищи? Ладно, придёт время — спросим.
— Так что там с обещанной байкой? — спросил вдруг Кит, заметивший, что гость прикончил бутерброд, и теперь расслабленно слушает беседу, балансируя на грани дрёмы.
— Байку так байку, — согласился Монту, и переменил позу, подавшись вперёд. — Байка, правда, старая, из мира Первых. Хотите?
— Валяй, — Соббе легонько толкнул его в плечо. — Не знал, что ты увлекаешься чем-то подобным.
— Теперь знаешь, — отмахнулся Монтус. — Байка, значит... — Он откашлялся, и заговорил совершенно другим тоном и слегка нараспев, как и положено приличному рассказчику. — Не знаю, на самом деле было, или люди выдумали, ручаться не берусь. Только, говорят, жили в мире наших предков самые настоящие боги. Не где-то там в далях заоблачных обитали, а между людей по земле ходили, хлеб делили, земных женщин любили: всё как у всех. За парой отличий, понятное дело. Владели те боги магией, силами своими солнцем и ветром управляли, да в зверей превращаться умели. И был среди богов один, что мог становиться огромным крокодилом! Велик и могуч был Собек, но честен и справедлив. Оберегал крокодил свою реку, что давала воду и зверям диким, и народу честному. Зорко следил Собек, чтобы у водопоя сохранялось перемирие, никто не смел с ним спорить или нарушить его слово. В общем, все любили бога-крокодила, а он любил прекрасную Таверет. Эта богиня, умевшая превращаться в бегемотиху, тоже жила у реки, по соседству с Собеком. Каждое утро влюбленный бог смотрел, как идёт его соседка к реке, сбрасывая на ходу одежды, как погружается она в воду и плывёт прочь, чтобы вечером вернуться назад, став за день ещё краше, чем прежде...
Монту говорил и говорил, время от время бросая хитрые взгляды на внимательно его слушавшего Соббе. Собственно, история, которую он сочинял на ходу, имела очень мало общего с легендами, и ещё меньше — с тем, как оно было на самом деле. Впрочем, достоверность его сейчас совершенно не заботила. Монту действовал методами Сэта: вызвать эмоцию, задеть за живое. А о том, что Собек крайне неравнодушен к Таверет, в Великой Пирамиде знали все. Правда, взаимности крокодил добился только на Джепте, чему сам Монту был совсем не рад. Интересно, как и почему они расстались? Собственная память, возвращавшаяся какими-то отдельными вспышками, была ещё очень далека от полного восстановления.
Долгая и путаная история любви крокодила к бегемотихе ещё и до кульминации не добралась, а кочевники уже дрыхли вповалку, оглашая окрестности могучим храпом. Чего, собственно, Монту и добивался, добавляя к монотонному голосу ментальное воздействие — ещё один талант бога войны, который не исчез даже с потерей памяти.
— Ох, и горазд ты врать, Монтус, — оборвал его рассказ Соббе. — Ни слова правды не сказал!
— Так я байку рассказывал, а не учебник истории цитировал, — хохотнул тот. — Но тебе-то откуда та правда известна? Тоже из тростника за соседкой подглядывал?
Соббе опустил глаза, потёр виски.
— Знаешь, Халле. Пока ты говорил, я ведь прям почувствовал себя этим самым богом крокодилом.
— А сейчас что? — подался вперёд Монту.
— И сейчас тоже чувствую. Только богов же не существует.
— Ещё утром я был с тобой полностью согласен, — вздохнул Монту и поднялся на ноги. — Но мне объяснили, насколько я не прав. И вроде как там, — он махнул рукой в сторону пирамиды, — должны храниться ответы на все наши вопросы. Как раз шёл, чтобы поискать их. Хочешь, вместе пойдём?
— А как же? — Соббе указал рукой на спящих кочевников.
— Да пусть себе спят, — отмахнулся Монту. — Хищников здесь не водится, а мы до утра вернёмся.
***
Его звали Анубис. Давно, в другой жизни, или даже во сне, но его действительно звали так. Сейчас, когда Арсэт назвал его этим именем, Нуби вспомнил. Или всегда знал? В этом он уверен не был.
Анубис, бог загробного мира, один из сильнейших, уступающий только своему отцу Осирису. Так, по крайней мере, говорится в мифах мира Первых.
Нуби откинулся в кресле и прикрыл глаза. Да, или нет? Возможно, или невозможно? Впрочем, что же тут невозможного? Он всегда знал, что стоит как минимум на пару ступеней выше окружающих его людей. Потомок Первых... Один из Первых! Старший брат Горана... Гора. Изгнанник.
Теперь, когда он узнал правду, картинка начала складываться. По крайней мере, понятно, что стало причиной, а что следствием, и почему всё так, а не иначе. Кто виноват и что делать.
Анубиса теперь ничто не остановит. Он войдёт в здание «Осириса», возьмёт за горло Гора и задаст один единственный вопрос: «Что ты сделал с нашим отцом, брат?» И будь там хоть сам Монтус, хоть вся его армия, Гору придётся ответить.
Нуби поднялся из-за стола, любовно провел пальцами по голове шакала и вышел из кабинета.
Навстречу метнулся чем-то крайне обеспокоенный помощник.
— Господин Текет, в городе беспорядки!
— Надо же как кстати, — хищно усмехнулся Нуби. — Причина?
— Пока не знаю. Громят офисы сторожевых псов и всё, что попадается под руку.
— Узнай, чего хотят, — царственно повелел Нуби. — И собери мне четвёрку.
— На когда?
— На через час.
Помощник умчался выполнять поручение, а Нуби, сопровождаемый парой выступивших из тени телохранителей, направился в свои личные комнаты. Раз уж он бог, то и выглядеть должен соответственно.