— Наверное, — Горан провёл рукой по лысине, интенсивно растер лицо, — ни апопа эти энергетики не помогают! Я сегодня пытался вспомнить... пусть не детство, хотя бы юность. Только обрывки какие-то смазанные... Даже родителей не помню — ни лиц, ни голосов.
— У тебя в холле портреты висят.
— Портреты вижу, самих — не помню.
— Издержки долгожительства, — беспечно фыркнул Тотхем, — жизнь длинная — память короткая. Если так уж сильно надо, семейный архив подними.
Нил рассеянно кивнул, вроде как соглашаясь, и сменил тему.
— Где ты нашел этого Кхана?
— В «Фараоне». Да я его и не искал, он сам подошёл. Недавно в столице, пытается заводить знакомства.
— Это нормально.
— Да, но... Не похож он на провинциала.
— Это в тебе врождённый снобизм говорит, — усмехнулся Горан. — А так, если подумать, чем таким особенным мы, потомки Первых, отличаемся от простых смертных? Разве что продолжительностью жизни.
Тотхем даже не нашёлся, что ответить. Слышать от фактического правителя Джепта подобную ересь было как минимум странно.
Автомобиль свернул к научному комплексу, и Хорх тут же ударил по тормозам, чтобы не переехать выскочившего под колеса идиота с плакатом.
— Ты им докладываешь, что ли, куда собираешься? — недовольно проворчал Тотхем, разглядывая группу протестующих. — Целый месяц не видно было.
— Вот она — слава, — беззаботно рассмеялся Нил, — но ты не завидуй, тебя они тоже не любят.
— Отродья саранчи, — ворчал Хорх, — ни мозгов, ни благодарности... Надо было не тормозить.
Автомобиль проехал через ворота, которые тут же закрылись, отрезая протестующих.
— К корпусу погоды, — подсказал Тотхем, и водитель свернул в указанном направлении.
***
В конференц-зале, рассчитанном на пару сотен человек, сейчас не набиралось и десятка. Помимо Горана и Тотхема присутствовали только руководители проекта «Океан» да несколько ведущих сотрудников.
Над овальным столом, за которым расселись участники совещания, парила голографическая схема проекта, в которую периодически тыкал указкой Тотхем, объясняя присутствующим что и в каком виде должно быть сделано, чтобы получить желаемый результат. Учёные согласно кивали, время от времени задавали уточняющие вопросы, или высказывали сомнения в том, что казалось им сомнительным. Тогда глава учёного совета останавливался, подробно объяснял, почему всё так, а не иначе, и продолжал доклад.
Горан тоже периодически кивал, но больше зевал в кулак и отчаянно боролся с сонливостью. Крепчайший кофе, который ему регулярно подносила красавица Матти, если и помогал, то на каких-то несколько минут, а потом Нил снова соскальзывал в состояние на грани сна и бодрствования. Возможно, если бы он хоть что-то понимал в заданной теме, сосредоточиться было бы проще. Но он не учёный, и никогда им не был. А руководство корпорацией требовало от него познаний совершенно другой направленности. Горан совершенно точно, на уровне интуиции, или чего-то там ещё, знает, что именно, какое действие будет максимально полезно для этого мира. Он может организовать, безошибочно выбрать исполнителя, направить потоки и тому подобное, но абсолютно не разбирается во всех этих уровнях, потенциалах, экспонентах...
Собственно, это конкретное совещание вообще не нуждалось в его присутствии. Но Тотхему нужно было показать подчинённым, что глава корпорации полностью поддерживает проект. Вот он и поддерживал, отчаянно борясь со сном.
Горан с трудом мог вспомнить, как досидел до конца, и с огромным облегчением выдохнул, когда Тотхем наконец объявил перерыв.
— Полчаса, — сказал тот, выключив проектор, — потом доклад нашей прекрасной Матти Рам, и обсуждение.
Все зашевелились, заговорили, потянулись к выходу. Нил тоже поднялся, потянулся.
— Пройдемся? — кивнул он Тотхему.
— В буфет, или по лабораториям?
— На крышу.
— Там как раз нижняя граница облачного слоя, — поёжился Ами, — сыро и противно.
— Может, проснусь наконец.
Горан решительно направился к выходу, Тотхем с обречённым видом поплелся следом.
На крыше действительно было сыро, и жарко, как в банях. Тучи нависали так низко, что казалось, можно потрогать руками.
Горан потянул ворот тут же прилипшей к телу рубашки, поморщился.
— Разве здесь не должно быть прохладнее, чем внизу? — недовольно поинтересовался он.
— При нормальных условиях — да. Но сейчас всё наперекосяк. Движение воздушных потоков нарушено, поэтому ничто и нигде не работает так, как раньше.
— Это плохо?
Тотхем выглядел растерянным.
— Нил, ты меня внизу вообще не слушал? Я же объяснял...
— Это ты своим яйцеголовым объяснял: графики, формулы... Мне бы попроще.
— Попроще? — Ами почесал затылок, — Парниковый эффект у нас, если попроще. Тепло нормально не отводится. Я сейчас пытаюсь использовать как теплообменник океан, но это тоже временная мера.
— Почему? — Горан заинтересованно приподнял бровь.
— Таяние ледников, изменения климата. Поднимется средняя температура воды — вымрут некоторые виды рыб. Да и ладно бы, но экосистема уже нарушена...
— Наши предки как-то справлялись, — заметил Нил.
— Во-первых, тогда всё было по-другому. Им хоть солнце врагом не было. А во-вторых... у нас сейчас, конечно, супер прогрессивные технологии, но они заточены совершенно под другие процессы, — он крутил в руках очередную дымную палочку, но так и не собрался её подкурить, — знаешь, если мы в ближайшие пару месяцев не совершим какого-то грандиозного прорыва, то на нас как на цивилизации можно ставить крест.
Горан какое-то время молчал, глядя на крупные капли, усеивающие металл ограждения.
— Спасибо за правду, — произнёс он наконец, — но ты ведь не сдашься, правда?
Тотхем горько рассмеялся.
— Как будто у меня есть выбор.
***
Забегаловка на краю пустыни, куда Арсэт привёл Надин пообедать, очень сильно отличалась как от модных ресторанов в центре города, так и от дешёвых баров бедных кварталов, куда без охраны лучше не соваться.
Здесь всё было не так. Просто, добротно, надёжно. И спокойно. Надин и сама не понимала, откуда это чувство, но была абсолютно уверена, что ни ей, ни Арсэту здесь ничего не грозит. И не потому, что они те, кто они есть. Защищённым себя мог чувствовать любой, кто пришёл с миром.
Девушка не стала спрашивать у спутника, чувствует ли он то же, что и она, решив для разнообразия довериться интуиции. Та, правда, в этом странном мире иногда сбоила, сигнализируя о несуществующих опасностях, но уж если молчала, значит, опасаться действительно нечего.
Заведение называлось «Кочевник», и состояло из закреплённого на нескольких столбах навеса из переплетённых между собой высушенных стеблей и невысокой, сугубо декоративной ограды, защищавшей его от песков пустыни.
Внутри располагалось десятка полтора почерневших от времени тяжёлых деревянных столов с такими же скамейками, и рабочая стойка, отделявшая зал от кухни.
Посетителей в зале было немного: компания тех самых кочевников, шумных и лохматых, находились уже в том градусе, когда попытка оседлать гравилет, их основной транспорт, могла окончиться увечьем. А кроме них — несколько подростков с яркими сумками — явно сбежали с уроков. Вот и вся публика на этот час. Веселье, как и в любой забегаловке, начинается ближе к вечеру.
— Разве здесь не бывает песчаных бурь? — поинтересовалась Надин, когда они устроились за столиком. — Я не вижу никакой защиты.
Ей действительно казалось странным, что вокруг расположенного на самом краю пустыни заведения нет даже элементарного забора.
— Она не нужна, — усмехнулся Арсэт, — в центре управления погодой давно научились останавливать бури за пару атуров* от города. Удобный, безопасный мир, — в его голосе слышался горький сарказм.