- Я не могу говорить за других, воевода. Только за себя. Все эти годы я жила, чувствуя, что приобщилась к чему-то настоящему. Кем бы я ни попадала на планеты - от воина до кружевницы, от сказительницы до служанки, я всегда помнила, что есть Перунова Правда. А сейчас ты говоришь, что всё, чем я жила несколько лет, всего лишь макет, социальный проект. Что это было: диссертация, грант?
- Устный договор с директрисой. А что до Правды? Полностью моя разработка. Как ты, наверно, понимаешь, история дохристианской Руси - сплошные потёмки. Можно реконструировать быт - по предметам быта, строениям, захоронениям или их фотографиям. Но как восстановить колыбельную, если записи не сохранились, по причине отсутствия записывающих устройств? То же и с законами, по которым жили воины. Что-то, конечно, удалось восстановить, по более поздним памятникам, по сведениям о других воинских группах. Но, самое главное, я делал такую Правду, по которой можно будет жить сейчас за пределами крепости. Только тогда мой макет можно было бы счесть действующим. А ты думаешь, почему так трудно стать воином Перуновой дружины? Те, кто хотят поиграть, могут играть столько, сколько им влезет, но они остаются лишь штатными сотрудниками. Всего воинов Сокола здесь одиннадцать человек вместе со мной. И ещё двадцать семь живут вольной жизнью, как ты.
- Почему.
Воевода повернул меня к идолу.
- Смотри. Что ты чувствуешь?
Кодовая фраза, оставшаяся со мной ещё с учёбы... вряд ли воевода знал, как она подействует.
- Я вижу всех, кто погиб, защищая жизнь. Мне хочется идти сквозь огонь за этим взглядом, и я не обожгусь. Мне кажется, он знает обо мне, о том, что я существую, и ему моя жизнь небезразлична. Когда мы влипли с тем кретином, что захотел объявить себя богом, и мне пришлось решать... это было страшно, но я вспомнила, что меня видят, а значит я не одна. Да, вот оно. Я не одна. И ещё... мой сокол нагрелся.
- Мой тоже.
Ровный голос воеводы подействовал отрезвляюще. Наверное, любой нормальный человек на моём месте стал бы отнекиваться от всей околомистической ерунды, что я наговорила, но нас учили принимать свои чувства такими, какие они есть, даже если не знаешь слов, которые могли бы выразить эти чувства. Мне показалось, что воевода меня понял. Не понял, что я пыталась сказать, а именно понял. Я спросила:
- А кто рисовал сокола тебе?
- Не знаю. Вскоре после того, как я закончил Правду, я проснулся и обнаружил его на плече. Я ничего не стал никому говорить, так как становиться подопытным кроликом мне не хотелось. Через несколько дней он начал бледнеть, и я на всякий случай перевёл его на шаблон. Как видишь, шаблон потом пригодился.
- Хорошо, что это не оказалось калёное железо!
- Уже смеёшься? Хорошо.
- Ничего хорошего. Ты спрашивал меня о природе магии? Я отвечу. Магии нет. Есть определённые способности человека, которые проявляются избирательно: не у всех и не всегда. Для того чтобы способности проявились, человек должен как бы выйти за границы себя. - Я посмотрела на ближайший факел. Расплата не заставила себя ждать: голова заболела адски, но факел я всё-таки погасила. Воевода охнул. - В трезвом состоянии я так не могу. К счастью, пью я редко: голова болит после таких опытов. А научилась я этому очень просто: нас хотели поджарить, а мы возражали. Со мной было две ведьмы, говоря научным языком - пирокинетика, они и погасили огонь. Им было тяжело, а я не могла стоять и смотреть, как они стараются вытащить нас из неприятностей. Я им помогла. По научному это называется эмпатия.
- Я не знал, что ты эмпат.
- А я и не эмпат, в том смысле, в каком его сейчас понимают. Эмпатия, в классическом понимании, - это способность сопереживать. Есть в каждом человеке, кроме откровенных эгоцентриков и подлецов. Просто в ком-то способность эта развита больше, как у кого-то больше развиты способности к рисованию. Но из-за этой способности я как бы усвоила технологию, а из-за критической ситуации смогла ей воспользоваться.
- Критическая ситуация стала тем самым выходом за границы себя, как сейчас алкоголь.
- Точно. Естественно, в первый раз встряска должна быть достаточно сильной, или человек уже должен уметь выходить. Остальное - технология. Опять же, возможность использования той или иной технологии зависит от способностей человека. Как мне кажется, людям эти способности свойственны, просто они находятся в очень глубоком, латентном состоянии. Большинство людей не готовы принять свои способности, не способны поверить в то, что это возможно. Скорее всего, причина в излишней рациональности или, скорее, скептичности, нашего мира. Пока не увижу, не потрогаю, не понюхаю, не разложу по полочкам в соответствии с усвоенными в школе законами физики - не поверю, что это возможно. Плюс гонение на ведьм в средние века дало свои результаты.
- Страх?
- И не только. Нельзя, нехорошо, табу. А, самое главное, страх и запреты наложились на скепсис и, вместо того, чтобы открыть пути к новому познанию, люди соглашаются с тем, что это невозможно.
- А как же потерянные миры?
- Я полагаю, уход с прародины был аналогом того самого выхода за границы себя, а сам по себе стресс переселения послужил побуждением. Добавьте эффект новизны, точнее, новой жизни, где старые страхи, грехи, ошибки остаются в прошлом, а новая жизнь предполагает новые решения. Просто в мирах, что прожили в изоляции дольше или, если можно так выразится, глубже скатились с уровня развитой цивилизации, новое решение проявляется чаше и быстрее происходит насыщение новыми способностями и культуры, и генофонда.
- Ты хочешь сказать, что эсперные способности наследуются на генетическом уровне?
- Так же, как и любые другие. Вообще-то, вопрос с генокодом сложен и требует отдельного исследования. Я предполагаю, либо рецессивные гены этих способностей перешли в доминанту, либо доминант, блокирующий проявление способностей, стал рецессивным... но я не генетик, мне сложно что-то сказать на эту тему. Но то, что способности в той или иной форме, большей или меньшей выраженности присущи людям в принципе, я убеждена. Просто разняться условия, особенности и возможности их проявления и развития.