– Идите, посмотрите, как там ребенок, – сказал мягким тоном доктор, подняв ее через несколько минут.
Анна покачала головой.
– Уходите, – продолжал он настаивать, – и пришлите ко мне Мэри.
Словно лунатик, Анна вышла из комнаты и спустилась по лестнице.
На кухне Мэри стояла на коленях на коврике, рядом с ней был таз с водой. Заворачивая ребенка в одеяло, она даже не взглянула на мисс Бригмор, а весело сообщила:
– Маленькая крошка, но здоровенькая. – Мэри положила ребенка на подушку в бельевую корзину, стоявшую возле плиты, повернулась к мисс Бригмор, посмотрела на нее и медленно раскрыла рот. Откинувшись назад на пятки, Мэри замотала головой, а когда увидела, что мисс Бригмор рухнула на стул и закрыла ладонями лицо, Мэри тихо заскулила:
– Нет, ради Бога, нет. Ох, нет, только не мисс Барбара, нет.
Она затряслась от плача, а мисс Бригмор поднялась со стула, подошла к ней, положила ладони на плечи и помогла подняться. А затем случилось неожиданное: мисс Бригмор заключила Мэри в объятья, и та, рыдая, приникла к ней.
– Ох, мисс Барби. Бедная мисс Барби.
Спустя некоторое время Анна тихонько отстранила Мэри и промолвила сдавленным тоном:
– Иди наверх, Мэри, иди. Доктору нужна твоя помощь.
Вытирая фартуком глаза, все еще полные слез, Мэри спросила упавшим голосом:
– Что же мы будем делать? Что будем делать? Что мы будем делать без них?
– Не знаю, Мэри, не знаю.
Через минуту Анна опустилась на колени возле бельевой корзины и посмотрела на ребенка, на этот плод безумия и похоти. Ребенок Томаса, сын или дочь. До этого момента она даже не задумывалась о том, кто родился. Словно не желая прикасаться к нему, Анна ухватилась двумя пальцами за край одеяла и медленно развернула его.
Это была девочка.
Глава 3
Подходил к концу ноябрь, мрачный месяц, но, словно опровергая эту нелицеприятную характеристику, утро выдалось ярким, безветренным, земля сверкала, покрытая толстым слоем инея.
Однако сегодняшнее утро не радовало Констанцию. Она продрогла до костей. У нее было такое ощущение, как будто она стоит на краю пропасти, собираясь с духом, чтобы прыгнуть вниз, и понимает, что прыгнет, если в ближайшее время ситуация не изменится.
На прошлой неделе, когда они вернулись с похорон Барбары, она едва не обезумела от горя и чуть не выкрикнула в лицо Дональду: "Это Мэтью! Ты слышишь? Это Мэтью! И делай теперь что хочешь. Слышишь? Делай что хочешь!" Такая вспышка могла стоить ей новых пыток от рук Дональда, но Джейн удержала ее от этого поступка. Свекровь как будто поняла, что у невестки на уме, и сказала:
– Успокойся, дочка, успокойся, это не может продолжаться вечно.
– Нет, может, может, – возразила Констанция.
– Пути Господни неисповедимы, – покачала головой Джейн. – Они медленные, но верные.
И в тот момент Констанция поняла, что Джейн не только боится своего сына, но и ненавидит его так же сильно, как и она сама. С этого дня взаимопонимание женщин укрепилось.
Дверь сыроварни отворилась, и Констанция услышала тихий голос Джейн:
– Пойдем, дочка, чай уже готов, да и ребенок без тебя плачет.
Констанция оставила свое занятие, вытерла руки грубым полотенцем и направилась к Джейн, которая держала дверь открытой. Но на пороге обе остановились, увидев Дональда. Он шел через двор в сопровождении мужчины и мальчика.
Джейн и Констанция тоже направились через двор к дому и встретились с мужчинами у двери кухни. Дональд прошел в дом первым, но незнакомцы отступили в сторону, пропуская вперед женщин.
– Дай им чаю. – Дональд кивнул головой в сторону мужчины и мальчика, словно те были нищими. Хотя те были одеты бедно, но опрятно, и вовсе не походили на нищих.
Наполнив чаем две чашки, Джейн указала незнакомцам на скамью и спросила:
– Может, хотите перекусить?
– Благодарю вас, миссис, с удовольствием, – отозвался мужчина. – Мы в пути с пяти часов утра. Остальные ждут на улице.
– Ох, – Джейн покачала головой. – А откуда вы?
– Мы жили возле Хейдон Бриджа.
– Хейдон Бридж? Да, это далеко. Наверное, замерзли в холмах.
– Да, и еще дорога скользкая.
– Конечно, конечно.
– Кто тебе сказал, что мне нужен работник? – вступил в разговор Дональд, с видом хозяина стоявший спиной к печи.
– Мистер Тайлер, у которого я работал, пока он не продал свою ферму. Он слышал на рынке, что вам требуется работник.
– Да, требуется, но один мужчина, а ты явился со всей семьей. У тебя большая семья?
– Еще двое, жена и дочь. Это мой сын Джим, ему уже четырнадцать, он может потягаться с любым мужчиной. А девочке тринадцать, но последние четыре года она работала на кухне и в сыроварне. Она очень трудолюбивая, да и мы с женой тоже.
– Ну, возможно, и так, но мне не нужна твоя семья. Жилья для вас у меня нет, единственное пригодное место – две комнаты над конюшней.
– Нас это устроит, – с тревогой в голосе поспешил заверить Дональда мужчина. – Лишь бы была крыша над головой. Вы не пожалеете, сэр, я вам это обещаю. Мы с лихвой отработаем свое жалованье.
– А сколько ты хочешь?
– Ну… – мужчина покачал головой, – это вам решать, сэр. Если у нас будет жилье, мы много не запросим.
– Да, конечно. – Дональд отошел от печи к столу, взял чашку с чаем и отпил большой глоток. – Как долго ты проработал у Тайлера?
– Более десяти лет, сэр.
– Ты всегда работал на ферме?
– Нет… нет. – Мужчина замялся и продолжил с робкой улыбкой. – Когда-то я служил лакеем в особняке в поместье Хай-Бэнкс-Холл, там, по другую сторону холмов. – Вскинув голову, он посмотрел на сидевшую за столом молодую женщину. Ее рука задрожала, и чай выплеснулся на стол. Но, похоже, она этого не заметила, продолжая пристально смотреть на мужчину, а он на нее. Он знал, кто она такая, он помнил ее еще ребенком. И сейчас его последней надеждой было то, что она вспомнит его.
– Как тебя зовут?
Мужчина перевел взгляд на хозяина дома и медленно произнес:
– Уэйт, сэр, Гарри Уэйт.
Уэйт… Уэйт. Эта фамилия колокольчиком прозвучала в сознании Дональда, вызвав в памяти события двенадцатилетней давности. Это тот самый Уэйт, из-за которого тогда началась вся заваруха? Лакей, которого хотел застрелить Дик Моллен. Дональд взглянул на Констанцию и, увидев выражение ее лица, грустно усмехнулся про себя. Сейчас он мог позволить себе нанять на работу лакея, который в свое время прислуживал Констанции. Какая ирония судьбы. Да, интересный выдался денек, у него и так был припасен сюрприз для жены, а появление этого лакея только усилит эффект.
– Допивайте чай, и я покажу вам ваши комнаты. Если вы такие трудолюбивые, как говорите, то сможете приспособить их для жилья.
Не успел Дональд подойти к двери, как Уэйт и его сын вскочили на ноги. Уэйт поклонился сначала Джейн, потом Констанции, пробормотал слова благодарности, и они последовали за Дональдом.
Уэйт. Тот самый лакей, который поднял крышку ящика для оружия и выпустил их с Барбарой оттуда. А потом отшлепал обеих по попкам со словами: "Ах вы, маленькие проказницы". Констанция помнила, что он был хорошим человеком, однако именно Уэйт являлся виновником того, что она сейчас сидит на этой кухне. Не выскажи он своего мнения о Дике, события без сомнения развивались бы иначе, они до сих пор могли бы жить в особняке… дядя Томас, Барбара, она сама… Но разве вправе она судить Уэйта? Как часто повторяла Анна, жизнь человека раскроена заранее, а он только сшивает ее. Этот человек отчаянно нуждался в работе и жилье для семьи, и он это получит. Да, по взгляду Дональда Констанция поняла: муж решил нанять Уэйта, считая, что в очередной раз ущемит этим ее гордость.
Сынишка заплакал, и Констанция принялась кормить его. Часы отсчитывали минуты, Джейн возилась на кухне, мыла чашки, вытирала плиту. Обе молчали.
В кухню вошел Мэтью. Джейн и Констанция повернулись в его сторону. Отрывисто кашляя, Мэтью подошел к Констанции. Она опустила голову и не смотрела на него, продолжая кормить ребенка. Наконец, не выдержав, она сообщила:
– Он нанял работника… с семьей. Это Уэйт, он служил в особняке вторым лакеем.