— Джеймс просто влюблен в Австралию, правда, Джеймс? — сказала Герти.
— Теперь это наш дом, насколько я понимаю. Мы приехали сюда и начали все с начала.
— И ты хочешь всю жизнь провести здесь, занимаясь хозяйством? — спросила я.
— Нет, — горячо возразил Джеймс, — не хочу. Я уже решил, что буду делать. Я собираюсь искать… опалы… Мы как раз живем в нужном месте. Тут, в одном местечке под названием Лайтнинг Ридж, есть месторождение этих камней.
И снова в моей памяти вспыхнула картина: я в гостиной, мы пьем чай, и Лусиан Кромптон говорит об опалах.
— Тогда почему люди, которые ищут опалы, не находят их? — спросила Герти.
— Не говори глупостей, Герти. Их же нужно искать! Именно этим я и собираюсь заняться. Я уже решил.
— Ну по твоим словам выходит, что, если все найдут опалы, в Австралии будут жить одни миллионеры.
— Я собираюсь найти опалы, — сказал Джеймс.
— А ты, Кармел? — спросила Герти.
— Я хочу ходить в море с отцом.
— Женщин-матросов не бывает.
— Но есть женщины-стюарды, — возразила я.
— Нет, тебе это не понравится. Это будет infra dig[4], особенно если учитывать, что твой отец — капитан. Ты просто отправишься с ним в путешествие. Это будет весело.
— Я уеду сразу после Рождества, — сказал Джеймс. — Отец говорит, что мне нужно выбросить это из головы. К нам на ферму как-то приходил человек, который об этом рассказывал. Это было, когда вы уехали в школу. Мы с ним почти всю ночь проговорили. Он рассказывал нам, как они находили старые овраги и работали на ручьях — когда они копались там, им приходилось быть очень осторожными, ползая по грязи, — и о том, что самые красивые черные опалы найдены именно в Австралии. Всем приходится жить в каких-то лачугах, прямо возле того места, где они работают. Конечно, по субботам они собираются одной большой компанией. Танцуют, поют старинные песни, какие пели на родине. Иногда зажаривают поросенка, и все приходят на угощение. Это замечательная жизнь. И потом, всегда есть надежда…
Говоря это, он смотрел на меня.
— Звучит заманчиво, — произнесла я.
— Тебе понравится, — сказал Джеймс. — Я знаю, что тебе понравится, Кармел. Самое замечательное — во всей этой свалке (так они называют мусор) найти один из восхитительных, сверкающих камней. Среди них есть даже знаменитые камни — прекрасные, как закат. Представляешь, каково найти такой камень?!
— Да, слушай его, — насмешливо произнесла Герти. — Он так поэтично рассказывает! Мой брат всегда становится весьма романтичным, когда говорит об опалах. Это тебе полуночный бродяга рассказывал, — сказала Герти. — Случайно не тот, который исчез с мамиными золотыми часами?
— Нет, — сердито возразил Джеймс. — Он не брал часы.
— Расскажи Кармел о вороватом бродяге. Он заморочил тебе голову своими сказками, а потом забрал все, что смог, и был таков.
— Это случилось лишь однажды, — сказал Джеймс, поворачиваясь ко мне. — Знаешь, здесь есть традиция: свэгмен[5] бродит по бушу и ищет кров, пищу и постель. Если он хочет где-то переночевать, то должен появиться там не раньше того момента, когда солнце уже почти зашло за горизонт. Тогда считается дурным тоном не принять его — так же, как считается дурным тоном прийти раньше.
— А я и не знала, что в таких делах есть определенный этикет, — заметила я.
— Совершенно верно, есть. Поэтому их и называют полуночными бродягами, — сказала Герти.
— Так вот, один из них пришел к нам. Отца дома не было. Интересно, папа раскусил бы его?
— Никто бы его не раскусил, — негодующе возразил Джеймс. — Он выглядел как обычный бродяга.
— За исключением того, что пережил такие замечательные приключения на золотых приисках, что мог бы стать миллионером. Джеймс не знал, как его принять получше. Свэгмена накормили и уложили в кровать. А наутро, когда все еще спали, он ушел, прихватив баранью ногу, которую приготовили на обед к приезду отца, и мамины золотые часы.
— Я и представить себе такого не мог, — сказал Джеймс. — У бродяг обычно есть совесть и честь.
Герти пожала плечами и повернулась ко мне.
— Я бы хотела поехать домой, повидаться с тетей Беатрис.
Два дня спустя миссис Форман предложила Джеймсу поехать к Джеку Дженсену, чтобы убедиться, что он пошел на поправку, и спросить, не нужна ли ему какая-нибудь помощь.
Джеймс поинтересовался, не хочу ли я проехаться с ним. Я согласилась.
И мы отправились в путь. Джеку Дженсену стало лучше, и он сказал, что справится со всем сам. Нас накормили ленчем, и под вечер мы отправились назад. Это была приятная прогулка. Мне все больше нравился Джеймс. Он был очень внимателен ко мне и ясно давал понять, что ему приятно мое пребывание в его доме. Я поощряла его разговоры о планах на будущее, так как знала, что ему нравится обсуждать эту тему. Когда он превозносил красоту опалов, я в мыслях снова возвращалась в Коммонвуд-Хаус и опять слышала, как Лусиан рассказывает об этих камнях — потому что в тот день он говорил о них с таким же энтузиазмом, с каким сейчас рассказывал Джеймс.