Но эти времена ушли в прошлое, ведь Федор вдруг оказался замешанным то в одну, то в другую историю, одна чуднее другой. И дела у него пошли на лад. Стал заместителем главного редактора. А потом и главным. И тираж газеты вдруг резко вырос. И свой интернет-портал появился. И, главное, неведомые спонсоры, говорят, наследница одного из почивших в Бозе олигархов!
Егору тоже хотелось быть таким. Поэтому он прыгал от радости, когда Федор взял его внештатным корреспондентом. Егору все хотелось доказать коллегам, Федору и, главное, самому себе, что не в связях дело, что и он не хуже своего легендарного родственника, что дело не в протекции, а в его журналистском таланте.
И вот доказал: истории, конечно, классные, Федор так хвалил, так хвалил! А в итоге три иска от трех «звезд». И, главное, доказательства того, что Егор все выдумал, от первого до последнего слова!
Тяжелее всего было признаться в этом Федору, ведь твердил же на планерках, что «имеются конфиденциальные источники». Даже интервью с ними подделал и сам, через шерстяной носок, дабы голос изменить, наговорил на диктофон всяких жареных глупостей, которые потом, в еще более разухабистом и идиотском виде, появились на первой полосе «Бульвар-Экспресса».
И о Егоре немедленно заговорили, назвали «наиболее талантливым молодым пером года», хотели даже премию дать. Не вышло. Мало того, что всех обманул, так еще оказался пойманным с поличным! И это угнетало Егора больше всего.
– Понимаю! – проговорил унылым тоном Егор, чувствуя, что на глаза наворачиваются слезы. Не хватало еще зареветь – ему, парню двадцати трех лет! И что из того, что его многие за подростка принимают – невысокий, юркий, с рыжим чубом и конопатым лицом. Рыжик! Плохо только, что на таких, как он, длинноногие красавицы внимания не обращают. Или только если ты известный журналист! Но до этого было далеко, ой как далеко…
Зазвонил телефон – на проводе была Маша, жена Федора. Тот несколько минут нежно почирикал с ней, а когда беседа завершилась, переключился на Егора.
– Вот что, Егорка, – сказал он. – С адвокатами наших обиженных «звезд» договоримся, не проблема. Тем самим паблисити требуется. Однако тебе пока надо залечь на дно. Потому что одна из «звезд» требует, чтобы мы тебя уволили. Вернее, не она сама, а ее внучек, который супер-пупер-важная шишка в президентской администрации. А с этой структурой, сам понимаешь, шутить опасно. Не понравилось его любимой бабуле, что ты выдал ее настоящий возраст…
– Так я же все сочинил! – изумился Егор, а Федор снисходительно усмехнулся:
– И попал пальцем в небо! Нашей вечно юной пенсионерке официально пятьдесят семь, неофициально шестьдесят шесть, совсем неофициально шестьдесят девять, а согласно имеющемуся у нее свидетельству о рождении – семьдесят один. А ты написал, что семьдесят три. Так оно и есть! Бабка еще при Брежневе, который ее обожал, подсуетилась, сделала себе по блату новое свидетельство о рождении. А ты, навыдумывав всякой ерунды, случайно угадал настоящее число! Респект, Рыжик!
Егор поморщился – это детсадовское прозвище уже давно сидело у него в печенках. Хуже всего, что и девушки, прознав об этом прозвище, только его и использовали. Рыжик – можно подумать, кот или хомяк какой! Смех, да и только!
Снова зазвонил мобильный Федора, на этот раз не тот, что в первый раз. Федор залился румянцем, в панике взглянул на дисплей, быстро принял звонок и отрывисто сказал:
– Я перезвоню вам через пять минут, Кирилл Алексеевич!
Краем уха Егор услышал, что у Кирилла Алексеевича женский голос. Неужели Федор изменяет Маше?
– Информантка! – заявил Крылов, нервно поигрывая с мобильным. – Вернее, информант! Ценные сведения о… Ну об этом… Как его бишь…
Внезапно рассердившись, видимо, потому, что ничего путного в голову быстро не лезло, Федор пролаял:
– И вообще, Рыжик, иди и занимайся пока третьестепенными делами! Полгода будешь писать только правду! Вот это, понимаю, кара! Но надо же президентскую администрацию задобрить! Иди поищи какие-нибудь занятные или кровавые, а, лучше всего, одновременно занятные и кровавые происшествия! Только все твои статьи я буду редактировать! Лично! Ну, иди, иди!
Егор выскользнул из кабинета своего могущественного кузена. Мило улыбнулся секретарше Федора, со скоростью звука стучащей по клавиатуре, поправил рыжий вихор и присел, делая вид, что завязывает шнурок одной из кед. А на самом деле Рыжик прислушивался к разговору Федора. Ведь дверь он оставил приоткрытой, а слух у Егора был отменный.