<p>
ЗНАК</p>
<p>
"ТРИНАДЦАТАЯ ЖИЗНЬ"</p>
<p>
</p>
<p>
</p>
<p>
Жизнь номер 13</p>
<p>
</p>
<p>
</p>
<p>
Было время, когда хотелось спрятаться от всего мира. Уткнуться лицом в подушку и рвать её зубами. Чувствуя, как трещит раздираемая в клочья ткань, как назойливо лезут в рот и в нос белые перья, бывшие несколькими минутами ранее содержимым этой самой подушки. Хрипя и задыхаясь в приступах бешенства, ломая собственные руки лишь для того, чтобы никто другой не пострадал. Ведь страдают, попадая под "горячую руку", обычно, невиновные. Мне не хотелось причинять никому вреда. И поэтому, я уходил подальше ото всех и там, бесновался. Выжигая дотла самого себя, испепеляя в адском огне душу, которая нам вовсе не принадлежала, а, просто, была сдана в прокат кем-то свыше. Интересно, как некоторым удавалось продать её? Я тоже одно время, совершенно был не против продать свою душу, дабы заполучить определенные материально-духовные блага, но как-то не случилось. Зато в то время видоизменилось сердце. Оно превратилось в некое подобие постоянно твердеющего камня, который то размягчался, то крепчал. Все зависело от обстоятельств.</p>
<p>
На моих глазах приходили и уходили люди, рождались, умирали и весь этот обозримый мною промежуток времени все они куда-то шли. Я же оставался на одном месте, не изменяясь не внешне, ни внутренне. Но я не всегда был таким. Было время, когда крепли мышцы и кости, оттачивалась сталь нервов, постигались первые азы социальной обусловленности, неслучайных случайностей и прочее. Потом развитие остановилось и чем бы я ни занимался по прошествии определенного этапа, уже ничто не приносило ни малейшего удовлетворения. Были исключения, но они не имели отношения к развитию духовному, только стандартно-минутное физическое удовольствие.</p>
<p>
Немного догадывался, как закончилась бы моя последняя тринадцатая жизнь, возведенная в ранг знака, если бы на моей спокойной реке характера не возвели плотину, состоящую из множественных запретов и еще целой кучи подобного стройматериала. Теперь я не знаю и не строю предположений по поводу конца жизни, ведь все может закончится в любую минуту. Видимой опасности нет, экшна и спецэффектов тоже, но что-то витает в воздухе тревожным запахом, забираясь в ноздри, проникая в поры кожи и впитываясь всем моим телом. Раньше часто случалось бояться многого, ведь страх неотъемлемая часть каждого. Сейчас я научился распознавать природу всех своих фобий и знаю, как с этим справиться. У меня осталось несколько нераспознанных страхов, и я спрятал их от окружающих, чтобы они даже не догадывались о существовании подобных вещей. От всех своих страхов не избавлялся еще никто, а утверждающие о своем бесстрашии, просто обманывают себя и пытаются сделать это с окружающими, приподнявшись как в их глазах, так и в собственных. Любой героико-сумасшедший поступок пытается скрыть под собой что-то, справиться с этим чем-то, задушить, задавить и загнать на глубину.</p>
<p>
А, начиналось все это под легкий шорох листопада в самую первую жизнь. Странно, но тогда я даже не мог себе представить, что передо мной в одно мгновение промелькнет вечность в количестве двенадцати последующих жизней.</p>
<p>
</p>
<p>
</p>
<p>
Смерть номер 1</p>
<p>
</p>
<p>
Я впервые открыл глаза и увидел лес. Обычный осенний лес, наполненный звуками листопада и ветром, гуляющим в вершинах деревьев. Я не знал, где это, что это, но с уверенностью мог сказать, почему падают листья и зачем дует ветер. Это знание жило в моей голове и по мере поступления первоочередных вопросов немедленно выдавало ответ. Ответы стандартные, прочно вшитые в память неизвестно кем и неизвестно для чего. Еще знал, что где-то рядом мой дом, в который я могу в любой момент прийти, что должен, точнее сказать, обязан умереть. Так познался первый страх, а следом ненависть к этому месту, в котором все неизбежно.</p>
<p>
Жить впервые - страшно, умирать тоже. Вот только какой из этих страхов сильнее или больше? Тогда, мне никто не ответил на этот вопрос.</p>
<p>
Взгляд вверх, пробился сквозь стену умирающих на зиму ветвей и устремился в сине-белую высь осеннего неба. Оно звало за собой, твердя о бесконечном единстве. Я сделал свой первый шаг, но упал и покатился по желтой, пахнущей солнцем, палой листве. Поднялся. Отряхнул приставший к одежде мусор. Разведя руки в стороны и стараясь держать равновесие, я сделал второй осторожный шаг. Неоцентрованность вестибулярного аппарата насмешливо заявила о себе, потянув тело в сторону.</p>
<p>
- Хоп!</p>
<p>
Щека со всего размаха прижалась к стволу дерева. Немного сыроватая грубая кора с таким же сырым запахом, немилосердно раздирает кожу на лице. Одной сплошной ноюще горящей болью заливает всю правую часть.</p>
<p>
- Хоп!</p>
<p>
Я оторвался от корявой точки опоры и сделал еще один шаг.</p>
<p>
Неокрепшие мышцы ног натужно пульсируют, ускоряя синтез белка и прочие метаболические процессы организма.</p>
<p>
Разум чист и опрятен, как белый лист бумаги, только что вынутый из свежераспечатанной пачки. Он собирает информацию и копит, заполняя свободные гигабайты памяти. Эта сволочь знает, что должен умереть и поэтому проводит часы жизни с пользой для себя.</p>
<p>
Я услышал шум еще задолго до того, как появились его создатели. Два человека не разбирая дороги, бежали на пределе своих сил и возможностей. Их дыхание раскрашивало чистый воздух осенний воздух свистящими хрипами. Одного из них я знал. Некто Брендибой. Память сама откопала где-то его образ, вместе с именем, но в общем зачете, я видел этих двоих впервые.</p>