Патрульные последовали за ним. Остролапка глотнула пастью воздух и снова пустилась бегом. Интересно, Бурый всегда срывается с места без предупреждения? Мышцы у нее стонали от непривычной нагрузки, легкие разрывались, но она знала, что не имеет права отступить.
Когда впереди показалась крона старой березы, лапы Остролапки задрожали от облегчения. Патрульные остановились в нескольких прыжках от ствола и бесшумно поползли вперед, к небольшой полянке возле корней. Остролапка внимательно посмотрела на старших и последовала их примеру.
Никто не произнес ни слова. Остролапка приблизилась к своему наставнику и вопросительно посмотрела на него.
— Не шевели хвостом, — процедил тот.
Остролапка вздрогнула и поняла, что кончик ее хвоста безотчетно подрагивает от волнения.
— Ой, извини, — прошептала она и оцепенела. Через несколько мгновений еле слышный шорох в папоротниках возобновился.
Патрульные выстроились перед папоротниками и впились глазами в землю между стеблями.
— Я что-то вижу! — зашипел Львинолап.
Остролапка снова обшарила взглядом землю, но ничего не заметила. Тогда она взглянула на Львинолапа, чтобы понять, куда он смотрит. Ага, он не сводил глаз со слегка подрагивавшего возле корня березы листочка. Неужели под ним прячется дичь? Остролапка принюхалась. Сначала она не учуяла ничего, кроме прелого запаха палой листвы, но затем сердце у нее радостно заколотилось. «Мышь!» — она взмахнула хвостом.
В тот же миг папоротники снова зашуршали. Березовый листок отлетел в сторону, а на него стремительно бросился Львинолап.
— Опоздал! — процедил он, ударив лапами по мерзлой земле. Потом обернулся и сердито посмотрел на сестру. — Это ты ее спугнула! Машешь хвостом, как крольчиха!
У Остролапки загорелись уши.
— Прости, я не хотела…
— Не сердись на нее, — улыбнулся Уголек. — Это ее первая охота.
— Ладно, — проворчал Львинолап. — Я не хотел тебя обидеть. Самому надо было быстрее вертеться.
— По-моему, ты и так достаточно быстро вертишься, — пробормотала Остролапка.
— Но недостаточно для того, чтобы поймать мышь, — усмехнулся Мышонок.
— Закройте пасти, или мы до ночи ничего не поймаем! — шикнул на них Бурый.
* * *Оттого что пришлось долго сидеть в скрюченном положении, у Остролапки разболелась спина. Львинолап наконец-то поймал свою мышь, Уголек сцапал полевку, а Мышонок бросился выслеживать белку, спрыгнувшую с ветки в траву.
— Твоя очередь, — шепнул Бурый на ухо Остролапке.
Она испуганно распушила загривок.
— Ты уверен?
«Да я только распугаю всю дичь и опозорюсь перед всеми!» — подумала она.
— Если не будешь пробовать, никогда не научишься.
Остролапка уставилась на корни березы, и почти сразу заметила слегка подрагивающий листок. Она молнией выскочила из папоротников и плюхнулась на него сверху. В следующий миг у нее упало сердце. Под ее лапами не было ничего, кроме голой земли. Ей достался только палый лист, дрожавший на легком ветерке!
Распушившись от смущения, Остролапка виновато посмотрела на товарищей и заметила, как подрагивают в улыбке редкие усы Крутобока.
Но Милли сурово посмотрела на своего друга, и тот посерьезнел.
— В первый раз у всех так бывает, — утешила Милли. — Попробуй еще разок.
Остролапка зажмурилась и глубоко вздохнула. Потом открыла глаза и огляделась.
«Я еще слишком неуклюжая, чтобы охотиться в папоротниках! — решила она. — А если попробовать возле дерева?»
Остролапка поглядела на березу. Светлый ствол ближе к земле становился совсем темным, а значит, ее черная шерстка будет незаметна среди корней дерева. Она бесшумно приняла охотничью стойку и стала ждать. Но через несколько мгновений не выдержала и покосилась на Бурого, чтобы убедиться, все ли правильно. Бурый ответил ей одобрительным кивком.
Повеселев, Остролапка снова впилась глазами в землю. Теперь она сидела совершенно неподвижно, не позволяя себе пошевелить даже кончиком уха. Где-то вдалеке истошно закричал воробей, предупреждая сородичей об опасности, но Остролапка не дрогнула.
И ее терпение было вознаграждено. Заметив какое-то движение напротив, она инстинктивно напружинила задние лапы. Теперь она не торопилась прыгать, чтобы снова не опозориться. Но вот листок снова всколыхнулся, и из-под него показался крошечный розовый носик. Мышь! Остролапка затаила дыхание, выжидая. Мышка еще раз принюхалась и робко вылезла из-под листа, собираясь отправиться на поиски пропитания.
Остролапка прыгнула и двумя лапами схватила добычу.
— Молодчина! — крикнул Бурый.
Остролапка повернулась к нему, зажав в пасти пойманную мышь. Ее первая добыча! Зажмурившись, она постаралась припомнить, какие слова произносили Львинолап с Угольком после удачной охоты.
— Спасибо тебе, Звездное племя, за жизнь этой дичи, отданную моему племени. Я не возьму больше, чем мне хочется… — Остролапка помолчала и поправилась: —…больше, чем мне нужно, и отдам все, что смогу.
Наконец-то она нашла свой путь. Она станет настоящей воительницей!
Глава XIX
— Кисточка всю ночь не давала мне спать своим кашлем, — пожаловался Долгохвост.
— Да как ты мог что-то услышать, если сам храпел, будто барсук! — огрызнулась старуха.
Воробушек подавил вздох. Он сидел в палатке старейшин и слушал, как старики бранятся, словно котята. И зачем они кричат и спорят? Он и так понял, что Долгохвост пытается ему сказать, что очень тревожится за Кисточку!
— Горло у нее чистое, и совсем не распухло, — перебил стариков Воробушек. — Пусть ест мать-и-мачеху, Листвичка считает, что она облегчает дыхание.
— Не нужны мне никакие травы, — отрезала Кисточка.
— Все равно, возьми, — настоял Долгохвост. — По крайней мере, хоть что-то пожуешь. Ты ведь ничего не ела со вчерашнего полудня!
— Дичи сейчас мало, поэтому я не хочу брать еду из кучи, — окрысилась старуха. — Пусть едят те, кто помоложе.
— Вот и отлично, питайся мать-и-мачехой, — буркнул Долгохвост. — Может быть, я хоть немного смогу вздремнуть!
Не переставая сварливо ворчать, Кисточка сгребла хвостом кучу мать-и-мачехи.
Воробушек вздохнул. Слушая перепалку стариков, ему казалось, будто ничего не изменилось с тех пор, как он был оруженосцем у Яролики. Прошла всего четверть луны, но целебные травы успели ему опротиветь по самое горло. После стариков нужно было заглянуть в воинскую палатку и снова намазать плечо Урагана смесью из меда и хвоща. Серый воин, видите ли, отказывался отлеживаться в палатке, поэтому целебное снадобье надо было постоянно наносить на его раны.
Листвичка влезла под куст жимолости и принесла с собой запахи трав.
— Как горло у Кисточки?
— Превосходно, — едко ответил Воробушек. — Хотя было бы проще, если бы она хоть на секунду перестала ворчать и позволила мне как следует принюхаться.
Листвичка рассердилась, и ее раздражение молнией пронзило воздух.
— Если не умеешь быть вежливым, возвращайся в палатку и помоги щипать пижму, которую твоя сестра принесла вчера! — приказала она.
Воробушек закатил глаза. Еще один день, проведенный в тесной пещере, и он просто лопнет от злости. Не много же радости принесло ему его великое предназначение! Пестролистая не предупреждала его о том, что ему уготована вечная скука.
Листвичка, распушившись, побрела обратно в свою пещеру, и Воробушек уныло потащился следом. Он чувствовал, как в ней уже бурлят слова, готовые вот-вот обрушиться на его голову. Протиснувшись сквозь обледенелые ветки ежевики, он покорно уселся и стал ждать.
— Ты слоняешься по лагерю, как черная туча, выискивая, на кого бы пролиться дождем, — сердито начала Листвичка.
— Мне надоело, — ответил Воробушек.
Раздражение молнией полыхнуло в груди Листвички.
— Можно подумать, я заставляла тебя становиться моим учеником!
— Нет, не заставляла, — согласился Воробушек. — Но ты всегда этого хотела, скажешь, нет? — Он в ярости хлестнул хвостом. — Ну что, довольна теперь?