— Быстро и хорошо, — вдохновенно заключил лейтенант Вуазен.
— Хотел бы я знать, где вы там находите «хорошо», молодой человек? — бросил Мишель Делма, метнув на него яростный взгляд.
— Выражение и правда неподходящее, — согласился комиссар Руссель с огорченным видом. — Я бы скорее сказал, что этот человек действовал энергично. Но есть еще одна смущающая деталь…
— Вы не находите, что уже и этого достаточно? — спросил удрученный директор.
Комиссар раздумывал, словно взвешивал последствия того, что он собирался заявить.
— Есть еще рана на голове. Удар был достаточно сильный, чтобы убить жертву. Этот окровавленный камень, что был найден на полу, похоже, стал орудием преступления.
— Полагаю, это все, что он имел под рукой, — сказал директор.
— Так вот, согласно нашим сведениям, речь скорее всего идет о каком-то метеорите типа хондритов.[17] Следовательно, такого рода экземпляры хранились не в галерее палеонтологии и не в зале сравнительной анатомии, где было обнаружено тело.
— И что это означает? — с тревогой спросил директор, которого начинал беспокоить такой оборот дела.
— Что автор содеянного принес предмет, о котором идет речь, с собой. Согласно нашему расследованию, об исчезновении этого метеорита из коллекции было заявлено неделю назад. Хранитель господин Кирхер только что информировал об этом одного из наших коллег.
— Конечно, это досадно, — согласился Мишель Делма, — но, видите ли, в «Мюзеуме» постоянно исчезает большое количество экспонатов, а потом они находятся. У нас мало места, и некоторые комнаты иногда превращаются во временные склады, для которых они вообще-то почти не предназначены.
— То, к чему я клоню, — сказал комиссар Руссель, который становился все более и более задумчив, — это заключение, которое только что передал мне судебно-медицинский эксперт, о вскрытии тела профессора Хо Ван Ксана, погибшего на прошлой неделе.
— Не возвращайте меня к этому ужасному воспоминанию, — простонал Мишель Делма.
— Так вот, выяснилось, что смерть профессора Хо Ван Ксана вызвана не только взрывом. Теперь установлено, что жертве сначала был нанесен смертельный удар каким-то предметом.
— Вы хотите сказать…
Делма не осмелился закончить фразу. Лейтенант Вуазен взял это на себя.
— …что профессор Хо Ван Ксан был убит.
— И по всей вероятности, с помощью того же самого метеорита, который послужил для убийства профессора Эльбер, — добавил Руссель. — Судебный эксперт утверждает это с достоверностью почти стопроцентно.
Директор «Мюзеума» потрясенно уставился на комиссара Русселя.
Что касается Леопольдины, то она смогла сказать юному лейтенанту Коммерсону лишь то немногое, что сама видела и слышала: о репетиции хора, о криках Питера Осмонда, о том, как она бежала по коридорам и как увидела тело Аниты Эльбер. Она также описала позу американца: он стоял, прислонившись к шкафу, метеорит лежал у его ног. Аниту Эльбер она знала лишь по имени и никогда не разговаривала с ней.
Теперь возникает вопрос: почему Леопольдина не сказала полицейскому о том, что профессор Осмонд снял бирку, которая свисала с пальца ноги жертвы? Была ли она еще в шоке? Хотела ли сама понять его поступок, прежде чем выдвинуть обвинение, которое в такой ситуации могло обернуться крайне тяжелыми последствиями? Тайна. Во всяком случае, самое меньшее, что можно сказать это то, что американский ученый проявил невероятное хладнокровие. И тем более Леопольдина не упомянула о ссоре, которая за несколько часов до этого произошла между Анитой Эльбер и Аланом, молодым служителем зверинца. Она просто забыла о ней? Сочла Алана неспособным на такой поступок? Предпочла говорить как можно меньше, чтобы не оказаться втянутой в это грязное дело? Или у нее были другие мотивы, менее благовидные?
Хранитель коллекций Иоганн Кирхер не оказал большой помощи в расследовании. Он повторил то же, что сказала Леопольдина: профессора Аниту Эльбер он знал лишь понаслышке, и этого ему вполне хватало. Во всяком случае, хотя сам он признанный ученый, с научными сотрудниками у него контакты были минимальны, ведь Кирхер в «Мюзеуме» для того, чтобы привести в порядок коллекции. Впрочем, в рамках этой работы один специалист, занимающийся метеоритами, профессор Жорж Мюлле, поставил его в известность о пропаже одного.
А вот американцу пришлось объяснять свои злоключения: почему он прошел в здание не через главный вход, а через дверь, оставленную открытой, несомненно, убийцей; подробно рассказать, как он блуждал по галерее палеонтологии, как прошел в полуподвал и случайно обнаружил ужасную картину. Он не постыдился сказать, что эта сцена потрясла его до такой степени, что он принялся кричать и звать на помощь. Очевидно было, что Аниту Эльбер он не знал по той простой причине, что прибыл в Париж лишь этим утром.