Пользуясь занятостью кошки я незаметно вынул руки. Мявка увидела это и замерла. Я физически почувствовал, как мозговые шестеренки кошки медленно завертелись. Она соображала. Наличие двух рук и двух ног у человека не было для нее секретом. И теперь я видел, как Мявка задумчиво посмотрела на одну руку – это раз, – наверняка сказала она себе, потом перевела взгляд на вторую – это два. Значит, – сказала она себя, – под одеялом рук нет! И она радостно запрыгала по мне.
– Скоро ты станешь разумной, – сообщил я кошке.
Мявка не отрицала, радостно и громко заявила: «Мяу!», что, скорее всего, в данном аспекте означало «Ура!».
Я поднялся с постели и взял ее на руки. Кошке не понравилось подобная фривольность и она принялась выкручиваться. Не хочешь – не надо, иди гуляй. Я опустил ее на земле. Мявка важно пошла вдоль обоза. Ишь ты, актриса!
Около лагерного очага я просмотрел учебный видеокурс на тему: «Некоторые аспекты глубокого бодуна нелюдей на примере феев и орков».
Нелюди всем своим видом внушали жалость. Я ошибался, когда раньше считал орков зелеными. Вот теперь Серог был ЗЕЛЕНЫМ. Особенно впечатляло лицо, цвет которого был каким-то ультразеленым с синеватой желтизной. Серог сидел на земле, тяжело дышал, поминутно икал, и упорно не хотел есть. Это надо было видеть. В обычное время орка нельзя оторвать от еды ни под каким предлогом, любая попытка оторвать от процесса окончилась бы жуткой дракой. Поэтому подобное явление продовольственного целибата стоило занести в анналы.
Феи скукожились и превратились в мумии фей. Их крылья опустились и бессильно волочились, от них разило жутким перегаром, а рост сократился еще более. Теперь это был метр, но без кепки.
– Вот, – нравоучительно сказал я Мявке. – Будешь пить, тоже превратишься в таких тварей некромантов.
Мявка принюхалась к похмельным существам, сморщила мордашку, и рявкнула, протестуя против такого варианта ее будущей жизни.
Жалостливый Тивон сходил с кожаным бурдюком к ручью за водой. Страдальцы жадно прильнули к нему, судорожно глотая воду, как путешественники после прохода Каракумов.
Но организмы, переполненные накануне пенной жидкостью, отказывались от новой порции. Орка и феев вырвало. Мявку, несмотря на идущее запахи, заинтересовал обратно-вращательный процесс воды в природе и она мяукнула, поинтересовавшись у Серога в причинах этого явления.
Орку было все равно. Он посмотрел на кошку мутными глазами, явно не узнавая ее. Затем страдальца снова скрутил рвотный позыв. Мявка отскочила и посмотрела на меня, ожидая, что хотя бы я по старой дружбе объясню ей происходящее.
Я с трудом взял ее на руки. Однако, килограмм пять будет. Сильно же она вымахала за ночь! Почесал ей за ухом. Мявка заурчала, внимательно посмотрела мне в глаза. Теперь, когда она вымахала до размеров собаки, было видно, что в зеленых глазах как бы медленно всплывают золотистые горизонтальные полоски.
– Дяденьки болеют, – пояснил я, – дяденьки отравились. Есть такой яд, Мявка, пиво называется. Его специально пьют, чтобы потом отравиться.
Мявка удивленно мяукнула. Концепция пьянства была за пределами ее понимания и она начала тереться об меня, энергично подталкивать лапами в грудь, стимулируя для дальнейшего рассказа. Но у меня не было никакого желания объяснять сложные для кошки понятия. Подрастет – поймет. Нет – и это хорошо.
Я опустил кошку на землю. Она встретила перемещение недовольным воплем, но быстро успокоилась. Ей было необходимо разобраться в странном состоянии орка и феев, а я мог подождать.
Но тут Арман подал сигнал о выходе. Страдания нелюдей его особенно не беспокоили, насильно в рот накануне никто не наливал, твари взрослые, сами должны разбираться, сколько им пить, чтобы утром выйти в дальнейший путь.
Веселый Одон, который уже настроился на тяжелый путь до Тиссета, а вчера был сказочным образом помилован, весело подгонял арпанов. Попадало и охранникам. Похмельные не жаловались и ничего не просили. Ждать милостей от природы, а заодно и от купца не было никакого смысла. Никто не помилует. Оставалось только сжать зубы и терпеть, что они и сделали, вцепившись в края повозок и кое-как перебирая ногами.
Мявка бежала рядом то с орком, то с феями, принюхиваясь и с любопытным азартом на них поглядывая. Она бы давно стала приставать к ним, требуя рассказать о случившемся, но интуитивно понимала, как им тяжело и чем может обойтись принцип «хочу все знать» для ее мягкого места.
К обеду наши алкоголики начали приходить в себя, а на стоянке даже слегка перекусили. Но окончательно они пришли в себя только к обеду следующего дня. Надо же так перебрать!