Новое впечатление им на пользу не пошло.
Первый столкнул тело Оста в жижу, наконец, заметил меня и заорал. Второй схватился за мушкет и почти успел подставить его под удар. Но почти не считается. Я развалил ублюдка от плеча до бедра, и тот издох прежде, чем его туша погрузилась в жижу вслед за Остом. Первый и третий кинулись в разные стороны. Я рванул за ближайшим. Он бросил разряженный мушкет, выдернул дуэльную рапиру с тонким гибким лезвием, парировал удар. Ему сыпануло искрами в мешок на лице. Трудно отбить рапирой тяжелый клинок тесака. Я подцепил ее, отвел вбок и обратным катом отрубил кисть. Мешкоголовый взвизгнул, отпрянул назад, споткнулся о бухту каната и рухнул за борт.
Все, его прикончит канал. Развернулся, убил, прыгнул, ударил – и не отвлекаться ни на что, кроме драки и дыхания. Теперь за последним!
Черт, он спрыгнул на берег. Я повернулся – и понял, что пока я бултыхался в канале, тип перезарядил светострел. Ублюдок взвел курок, прицелился. Я отчетливо видел серебряный ствол, торчащие медные проволоки, канистру с фосом. На таком расстоянии не промажешь.
Вот дерьмо!
Меня обыграли. Я труп с одного выстрела. Голова или сердце. Если не туда, то есть шанс добежать, отомстить и сдохнуть. Ублюдок смотрел на меня спокойно, без страха и злости в глазах. Щелкнул спусковой крючок.
Канистра с фосом тоненько завыла. На крошечное мгновение позади типа обозначился светящийся силуэт женщины, будто пятно среди огня. А потом канистра с фосом грохнула, выбросила ослепительные шипящие языки лунного света. Искры брызнули во все стороны на тридцать футов. Я прикрыл лицо рукой, шлепнулся на палубу. Меня окатило угольками, будто в кожу впились жала тысячи огненных ос.
Когда фейерверк угас, канал окутала тишина. Ее нарушал лишь псиный лай вдалеке. Собаки еще не опомнились от землетрясения. Меня обожгло, легкие пылали, словно я заглотил мешок пчел – но я, черт возьми, остался жив!
Упавший в воду выныривать не хотел. Наверное, не пловец.
Женщины в свете тоже не видно. Ее силуэт выжгло на моей сетчатке. Я поморгал, следы видения исчезли. Хм, а было ли оно вообще?
Скорее всего, нет. Просто я очень захотел, чтобы оно было. Такое случается.
Тип, пытавшийся убить меня из светострела, хрипел в агонии. Наверное, он так и не понял, что же произошло. Светострелы – очень капризные штуки, со сложным устройством для отвода отдачи фоса. Когда отдача света не рассеивается, результаты бывают очень неприятными. В моем случае канистра взорвалась и осыпала стрелка дождем раскаленной докрасна шрапнели, разодрала тело, и из дюжины ран подтекала кровь.
Бедняга всхлипнул, захрипел и застыл, а потом умер, и стало очень тихо, если не считать моего тяжелого дыхания. Эх, теряю форму, как несчастный Леван Ост. Бедный мертвый старик. Только что умерли четверо, а я остался с мечом в руках.
Я прыгнул на берег и посмотрел на изуродованные останки человека, поверившего в свет и за то наказанного. Я стянул мешок с головы. Странно, выглядит знакомым. Обычное лицо, каштановые волосы, усы. Единственная примета – большая бородавка под левым глазом.
А ведь я его знаю.
Да, точно. Правда, я уже убивал его три недели назад.
2
Девлен Майль провел большую часть жизни на свиноферме, где грязи было много, а денег мало. Затем он обзавелся женой, а заодно – пристрастием к игре, выпивке и рукоприкладству. Справедливо будет сказать, что Девлен был преогромнейшим куском дерьма задолго до того, когда братья жены решили бросить его в колодец. Девлен сбежал и остался тем же куском дерьма, когда устроился уборщиком на фабрику фоса. Работа стабильная, но доход лишь немного больше, чем со свиней, от которых наш герой благополучно удрал. Потому, когда ушлый делец с черного рынка предложил красть батареи с фосом, Девлен с радостью ухватился за возможность подзаработать. Когда мои орлы поймали его с поличным, он вздумал сопротивляться, и я застрелил его.
Когда он умер в первый раз, его никто не оплакивал. Я сомневаюсь, что его оплачут во второй. Я очень хорошо помнил, как пристрелил его и как мои орлы швырнули тело на телегу. А этот ублюдок только что пытался пристрелить меня.
Речная вода смердела, я словно обрастал льдом. Я приплелся, сочась жижей, к своей конторе и с полчаса выблевывал свои кишки на ее задворках. Контору я отгрохал очень даже ничего. Мне пришлось поработать во время Осады, я видел то, как Валенград чуть не накрылся тазом, и тогда князья, наконец, поняли, что давать деньги на Цитадель и «Черные крылья» – крайне полезное и нужное занятие. В результате на доставшиеся мне деньги я смог позволить себе логово «Крыльев», за которым не стыдно было и поблевать.