— У вас есть неразговорчивые слуги, князь?
— Есть немой конюх Трофим, Степан Андреевич.
— Пусть он по надобности из дома выходит. А остальные в течение двух-трех дней покидать сии стены не могут! То дело государственное!
— Все понял, Степан Андреевич. А что насчет погоста? Будем сие дело делать, али как?
— Будем, князь! Возможно, пойдем нынче ночью.
— Нынче?
— Нынче и пойдем.
— Но как пойдем? Вы и я?
— Мы вдвоем! Никого в сие посвящать не станем! Ведь Ивана Карловича нет более!
Волков развернулся и вышел из кабинета князя. Его ждал Приказ разбойных дел. Нужно выяснить отчего умер Иван Карлович Тарле. Дельный был чиновник. Жаль, что ушел безвременно…
Глава 5
Загадочные события
1732 год. Сентябрь.
Разбойный приказ в городе Москва.
Приказ разбойных дел существовал на Москве давно, еще со времен Ивана Грозного. И ведал он делами по убийствам, грабежам, отравлениям, обманам и поиску татей, которые сии разбои учиняли. После указа государя Петра Алексеевича об образовании коллегий, появилась коллегия розыскных дел, которая и заменила собой приказ разбойный.
Но канцелярию с пыточным застенком до сих пор именовали «Разбойный приказ» по старинке. Так на Москве привыкли. А чиновника, что начальствовал здесь, именовали дьяком, хотя был он уже не дьяк, а коллежский советник.
Волков хорошо знал дьяка Лариона Гусева по многим делам. Был сей чиновник делу своему предан и честен, но слишком хорошо разбирался в коньюктурах московской жизни. От того его никто с места сковырнуть и не мог. Гусев отлично выходил из разного рода затруднительных положений и приобрел много влиятельных друзей.
Степан был ниже чином по табели о рангах чем Гусев, но канцелярия юстиц-коллегии, где он служил, стояла над разбойным приказом. Потому его встречали здесь как лицо начальственное.
Волков выпрыгнул из кареты и сразу увидел лежавшее во дворе тело, накрытое рогожей. Рядом стоял высокий детина-стражник с алебардой в руках.
— Где дьяк Гусев? — прокричал Степан Андреевич.
— В приказе, а где ж ему быть? Он приказал тело убиенного вынести и покрыть рогожей до приезда начальства. Ты, што ли, смотреть его станешь?
Волков сорвал рогожу с тела и увидел перед собой незнакомое тело.
— Это не Тарле! — вскричал он. — А Тарле где?
— Чего? — переспросил стражник.
— Где труп коллежского асессора Тарле, дурак?
— Дак я почем знаю? Мне велено стоять у этого тела и все тут. А кто, и где чего мне неведомо. А то сразу дурак, да дурак.
В этот момент выскочил из приказа сам Гусев, немолодой полноватый мужчина с козлиной бородкой и длинными усами.
— Доброго здоровья. Имею честь видеть надворного советника Волкова?
— Я и есть Волков. А ты, Ларион Данилович, аль не признал меня? С чего так?
— Признал, Степан Андреевич, но кто знает, не загордел ли ты, и захочешь ли узнавать меня старика. Ведь в последний раз, когда мы виделись, ты надворным советником не был. А сейчас говорят, что и кавалером вскорости станешь.
— Я всегда уважал тебя, Ларион Данилыч. И при чем здесь чины? Да и не слишком-то я преуспел в возвышении по чиновной лестнице. Но ты скажи мне сперва, где труп коллежского асессора Тарле.
— Труп? Иван Карлыча-то? Да он не мертвый, а токмо пораненный немного. Своими ногами уже ходит.
В подтверждение словам дьяка на пороге показался сам Тарле. Его камзол был просто накинут на плечи. Рубаха на груди была в крови.
— Иван Карлович, — Волков кинулся к Тарле. — Что с тобой?
— Ранен, Степан Андреевич. Но не тяжело. Пуля попала мне в грудь, и был бы я уже покойником, если бы не медальон.
Тарле распахнул рубаху и на перевязанной груди болтался прогнутый медальон. Пуля ударила прямо в него и срикошетила, оцарапав коллежскому асессору бок.
— А мне сообщили, что ты убит!
— Это моя вина, Степан Андреевич, — произнес дьяк Гусев. — Не разобрался я и подумал, что твой человек убит. Вот и послал к тебе гонца сообщить о беде. Но он лежал словно мертвый. Я подумал конец его пришел.
— Но кто стрелял в тебя, Иван Карлович? И кто этот мертвый человек?
— Дак тот, кто Тишку нашего укокошил, Степан Андреевич. Он и стрелял. Я приказал было его раздеть до пояса и подвесить к бревну. Но он выхватил два пистолета из сапожищ и одним выстрелом уложил одного стражника, а вторым попал мне в грудь.
— Но отчего этот человек убит? — спросил Волков.