- Да здравствует Президент- Император, и его партия! - доносилось с форума, - вялые либералы и трусы не в состоянии...
То здесь, то там, в зарослях кустарника городского парка лежали опрокинутые автомобили, прилавки или просто нагромождение старых ящиков, и ненужной мебели.
Аллея привела нас к бульвару, украшенному высоченными серыми мокрыми колоннами. По дороге шагала ещё одна демонстрация пёстро одетых людей с голографическими «аватарами» в сыром воздухе. Эти изображения были символами, означавшими эмоции и настрой демонстрантов. Они скандировали нестройным хором: - Оманепадмехум! Оманепадмехум! Оманепадмехум![50]
Тут, из ближайшего перекрёстка, к бульвару, поскрипывая суставами сервопривродов, вышли боевые платформы ЭМУ. На их бортах красовались символы Империи, а сверху торчали раструбы «гуманитарных орудий». Не помню, откуда я это помню...
Их стальные конечности уверенно шагали по асфальту.
- Просьба всем электорам покинуть зону пикета! Повторяю! Всем электорам покинуть зону пикета!
- Назад! - крикнул мне Луций, и, схватив меня за плечо, повалил в ближайшие кусты.
- Оманепадмехум! Оманепадмехум! - продолжали скандировать люди.
- Немедленно разойдитесь! - раздалось из полицейских шагающих машин, которые останавливались, образуя полукруг.
- Оманепадмехум! - вдруг от толпы отделился сверкающий шар, который, потрескивая в каплях дождя, полетел в сторону ближайшей машины.
И вдруг, раздался истошный свист - это включились излучатели «гуманитарных орудий».
Луций, с искажённым лицом, выхватил из сумки наушники, и, нахлобучив их себе на уши, обхватил мою голову своими крупными ладонями.
У меня закружилась голова и в глазах, потемнело. Казалось, что капли дождя, падающие на мою кожу, сверлят её, словно раскалённые иглы.
Люди стоящие в толпе, начали падать на землю. У некоторых из ушей текла кровь. Они совершали конвульсивные движения, а голографические баннеры начали таять...
Я очнулся в какой-то горячке: мы с Луцием бежали по узким улицам, покрытым мусором и осколками кирпича.
- Уууууууууууу...
Я пошатнулся, голова пошла кругом, а в глазах стояли красные круги.
- Хор! Не падай! - крикнул он.
Я не упал, хотя было скользко, и мои ноги, от осознания происходящего со мной, чуть не споткнулись, потеряв ритм бега.
- Луций, какого пениса... - я закашлялся: холодные капли секли по лицу.
- Не разговаривай, - опять крикнул он.
Внезапно, по пути нашего следования, возникла мусорная куча. Обойти её можно было только справа. Вдруг из кучи поднялся человек, одетый в лохмотья. Лицо его было вспухшим, и грязным. Один глаз заплыл бельмом. Он напоминал утопленника...
- О! Привет! - крикнул он сиплым голосом, и в его руках появился пистолет.
Луций выставил вперёд локоть, и попытался прикрыть меня своим тяжёлым корпусом.
Утопленник, поднял оружие, и, внезапно, приставив ствол к виску, выстрелил...
Кровавая крошка смешалась с водяной пылью, его серый язык вывалился изо рта, и он опрокинулся навзничь, обратно, в ту же кучу мусора, рядом с перевёрнутыми оцинкованными баками. Багровая лужа смешалась с ручьями на мостовой.
- Сука, - сплюнул на асфальт Луций, достаточно бесцеремонно протаскивая меня между кучей, и стеной дома.
Я схватил его за плечо, и согнувшись пополам проблевался на мостовую, чуть не захлебнувшись кислотными парами в носоглотке...
- Велес! Отставить! - Луций почти срывался на истерический крик, схватив меня за шею, и толкая вперёд, от чего я чуть не поскользнулся на собственной блевотине, размываемой дождём.
Я выпучил глаза, и глубоко вздохнул.
Мы опять побежали...
Красивые клумбы, грязные подворотни, люди, машины... всё мелькает, слышаться выстрелы...
- Уууууууууууу... гудит вдалеке белёсый столб...
Я и забыл про него, просто идёт постоянный гул... вой... далёкий тихий и тоскливый... как стиль этой жизни... воют стены домов, воет тротуары и мостовые... воет небо, деревья... ступени... но... так тихонько... где-то там...
Сердце бешено колотится, в глазах темно, в рожу дождь... сука... когда это кончится...
- Эй... - задыхаясь, хриплю я, - Луций, я заёц, так бегать?... Ты...
Луций неожиданно останавливается, рядом с небольшой площадью, прижимая меня правым боком, к силовой установке, над которой висит восьмиугольный рекламный короб.
- А... и не надо бегать, Велес... - тяжело произносит он, - лежи тут, как кал, в подворотне, убейся, чибис...
Он явно злится на меня.
- Что тут происходит, в том месте, куда ты меня так долго волок...? Ради чего мы тут?
- Чтоб тебе, дураку, лучше стало... Всё... больше не бежим...