Мир накренился, когда Энсон заключил меня в объятия. Все, что я могла видеть, — размытые звезды над головой. Небо было покрыто ими. Я хотела раствориться в этих звездах. Исчезнуть и никогда не возвращаться. Я не хотела думать о том, любили ли меня когда-нибудь по-настоящему мои приемные родители и были ли бредни моей биологической матери правдой. Я не хотела думать о том, кем был мой биологический отец, или о том, смогу ли я когда-нибудь по-настоящему наладить связь.
Я крепко зажмурилась, когда яркие огни сторожки заполнили зрения. Я уткнулась головой в грудь Энсона. Я чувствовала, как он поднимается по лестнице, но не поднимала глаз. Не тогда, когда он добрался до лестничной площадки. И не тогда, когда он вошел в комнату Холдена. Не тогда, когда он уложил меня на кровать.
— Выключи свет, — тихо сказал Лукас.
Яркий свет, который я могла видеть сквозь закрытые глаза, погас, сменившись мягким свечением, которое, как я знала, было настольной лампой Холдена.
Энсон уткнулся носом мне в шею.
— Хочешь переодеться в пижаму?
Я кивнула.
Знакомые пальцы Холдена скользнули за пояс моих леггинсов, мягко стягивая их вниз. Секунду спустя Энсон и Лукас помогли мне надеть фланелевые пижамные штаны. Я открыла глаза и стянула с себя майку и спортивный лифчик, потянулась за поношенной футболкой, которую протянул мне Энсон, и натянула ее через голову.
Я тут же откинулась на подушки, свернувшись калачиком. Один за другим трое парней окружили меня. Энсон прижался к моей спине. Холден лег передо мной. Лукас позади него.
Я уставилась на Холдена.
— Как мне удержать Лейси, но отпустить родителей? — Я знала, что мне нужно освободиться от них. Если я этого не сделаю, это только разорвет меня на части.
— Ты сохранишь воспоминания о ней вместе с нами.
Лукас откинулся на подушки, перебирая пальцами мои волосы.
— Расскажи нам о ней.
У меня горело горло, но губы все еще кривились.
— У нее был настоящий пунктик по поводу дней рождения. Они всегда должны были быть особенными. Она обычно делала мне эти нелепые короны, заставляла меня надевать их в школу, чтобы все знали, что у меня день рождения.
Энсон большим пальцем гладил меня по позвоночнику.
— Мне нравится хорошая корона.
Холден фыркнул.
— Конечно, король выпускного бала.
У меня вырвался тихий смешок.
— Она всегда убеждала наших родителей превращать наши дни рождения в дни согласия.
— Что за такие дни согласия? — спросил Люк.
— Они должны были говорить «да» на все, о чем мы просили, в разумных пределах. Мороженое-пломбир на завтрак, пропуск дневных занятий ради похода в кино и тому подобное.
Холден переплел свои пальцы с моими.
— Мы могли бы устроить день согласия завтра, если хочешь.
В груди у меня горело. С одной стороны, мне казалось, что было бы неправильно делать это без Лейси, но в то же время, разве не так я могла удержать ее при себе? Сохраняя наши традиции живыми?
— Думаю, это было бы идеально.
— 40-
— С днем рождения.
Хрипловатый голос Кина защекотал мне ухо. Должно быть, он вернулся в какой-то момент прошлой ночью и протиснулся между мной и Энсоном.
Я перевернулась на другой бок, повернувшись спиной к Холдену и Лукасу. Я вгляделась в его лицо. Под глазами у него были темные круги.
— Ты в порядке?
Он убрал волосы с моего лица.
— Мне лучше. Мне просто нужно было избавиться от самого худшего.
— Прости, — прошептала я.
— Это от тебя не зависит. Я расстроен из-за Вона и понял, что во многом это моя вина. Я недостаточно часто говорю ему о своих чувствах. Я нахожу для него оправдания. Но это скоро изменится.
Я переплела свои пальцы с его.
— Я люблю тебя.
Кин наклонился вперед и коснулся своими губами моих.
— Я тоже тебя люблю.
Он убрал волосы с моего затылка и запечатлел на нем поцелуй.
— С днем рождения, Ро.
Лукас приподнялся на подушках.
— Сегодня день согласия.
Я улыбнулась. Там была боль, но была и радость. Счастье, что ребята помогли мне сохранить память о Лейси живой.
— Да, день согласий.
— Может быть, в этот день Роуэн захочет поспать, — проворчал Энсон.
Я не смогла сдержать смех, протянула руку и пощекотала его бок.
Энсон дернулся и, извиваясь, принял сидячее положение. Он пристально посмотрел на меня.
— Это было нехорошо.
Я пожала плечами.
— Сегодня день согласий. Я могу делать все, что захочу.
Он хмуро посмотрел на Холдена.
— Это была твоя идея. Я виню тебя, когда она станет тираном.