Раздался стук в дверь.
— Войдите, — прокричал Холден. — Это папа.
Мейсон вошел в гостиную.
— У нас проблема. Четверка вернулась.
— 50-
— Что? Почему? — Холден в мгновение ока вскочил на ноги.
— Я не знаю, но если ты не хочешь, чтобы они были у вас дома, нам нужно немедленно отправиться в сторожку. Они уже в пути. Коби сделает все возможное, чтобы задержать их, но вы же знаете, что терпение не входит в число их достоинств, — сказал Мейсон.
— Идите, — настаивала Кэсс. — Мы здесь все уберем и оставим остатки в холодильнике.
Я встала, быстро обнимая ее.
— Спасибо. Думаешь, это то, что пыталось сказать тебе видение?
— Вполне вероятно. Уверена, что у всех членов Четверки есть щиты в их внутреннем кругу.
Я поморщилась, отпуская ее.
— Надеюсь, никто из них не попытается убить меня или высосать из меня все соки, пока они здесь.
Вон зарычал, подходя ко мне сзади.
Кэсс поморщилась.
— Может быть, не стоит говорить такие вещи в присутствии того, кто еле держит себя в руках.
Я ничего не могла с собой поделать и рассмеялась. Я похлопала Вона по груди.
— Он такой ворчливый, не так ли?
— Нам нужно идти, — сказал Холден.
Я сглотнула, не желая покидать место, которое уже успело стать моим безопасным пространством.
Кэсс сжала мою руку.
— Все будет хорошо.
Я направилась к двери. Энсон уже сидел за рулем Рейндж Ровера. Несмотря на то, что у Мейсона тоже был внедорожник, мы все забрались в машину Энсона. Мне пришлось сесть на колени к Вону. Он обхватил меня руками, будто ремень безопасности.
Я повернулась лицом к Лукасу, он обвил рукой мое бедро.
— Скажи мне, что все будет хорошо, — тихо сказала я.
Он сжал пальцами мое бедро.
— Все будет хорошо. Другого выхода нет.
Кин убрал волосы с моей шеи и поцеловал.
— Мы прикроем тебя.
Холден повернулся на сиденье.
— Продолжай придерживаться той же линии, что и раньше. Проявляй уважение, но не позволяй им подталкивать тебя к тому, чего не хочешь делать.
Я накрутила шнурок браслетов на палец, мысленно проверяя уровень своей силы. Он был довольно низкими, учитывая все, через что я прошла за последние двадцать четыре часа. По крайней мере, у меня это получалось.
Через считанные минуты мы подъехали к стоянке роскошных автомобилей и вылезли из внедорожника. Энсон шагнул ко мне, притянул к себе и крепко обнял.
Я провела рукой вверх и вниз по его мускулистой спине.
— Эй, со мной все будет в порядке.
— Знаю. — Он все еще не отпускал меня.
Я приподнялась на цыпочки и прижалась своими губами к его. Я вложила в этот поцелуй все, что у меня было. Мою уверенность, мое доверие, мою любовь. Когда я отстранилась, у меня просто немного перехватило дыхание.
Он потерся носом о мою шею сбоку.
— Спасибо.
— Всегда пожалуйста.
Мейсон прочистил горло.
— Нам нужно перебраться внутрь.
Я начала подниматься по лестнице, парни окружили меня, снова разыгрывая эту штуку с секретной службой. На этот раз я ни в малейшей степени не возражала против этого. Мне нужно было почувствовать их, их силу. Мне нужно было знать, что я столкнусь с этим не в одиночку.
У входа стояли двое силовиков. Когда мы приблизились, Мейсон кивнул им, и они открыли двери. Мы прошли внутрь и обнаружили, что вход полон людей.
Коби делала все возможное, чтобы успокоить Четверку, в то время как их окружение ждало своего часа.
— Видите, они уже здесь.
Грегор резко обернулся, его взгляд остановился на мне, прищурившись.
— Я думал, тебя подстрелили.
— Мы говорили вам, что у нее дар целителя, — спокойно сказал Мейсон.
Грегор усмехнулся.
— Залечить порез — это одно. Пулевое ранение — совсем другое.
Я подняла подбородок, встречаясь с ним взглядом.
— Как видишь, я в полном порядке. Тебе не было никакой необходимости проделывать весь этот путь.
Калеб превратил смех в удушливый кашель, когда Иван несколько раз хлопнул его по спине.
Грегор расправил плечи.
— Ты не указываешь мне, что делать, малышка.
Цинна вздохнула со скучающим видом.
— Девушка права. Нам не нужно было тратить время, возвращаясь сюда. — Она сказала «сюда» так, словно у этого слова был неприятный вкус.
Иван осмотрел мое лицо и тело.
— Какие-нибудь затянувшиеся травмы?
— Нет, я почти полностью исцелилась.
— Кто в тебя стрелял? — спросил Калеб. В его словах была такая свирепость, что во мне росло немного теплоты к участнику Четверки.