Вспышка вины кольнула меня. Я понятия не имела, через что Холден прошел с отцом за последние несколько дней. Я направилась в столовую, таща Энсона за собой.
Мейсон поманил нас к своему столику.
— Садись. Нам нужно поговорить.
У меня в животе образовалась пустота, и не только от его слов, а из-за хмурого выражения на лице задумчивого ублюдка рядом с ним. Вон свирепо смотрел в мою сторону. Здорово. Впереди еще больше теплых и милых встреч.
Кин ободряюще улыбнулся мне со своего места рядом с братом.
— Вот французские тосты, и они потрясающие.
Я расправила плечи. Вон не узнает, что его хмурый вид произвел на меня какое-то впечатление.
— Французский тост звучит заманчиво.
Когда я села, Кин пододвинул ко мне через стол диетическую колу.
— Подумал, что тебе это может понадобиться.
Я открыла банку и сразу же сделала большой глоток. Я вздохнула.
— Ах, нектар богов.
Энсон усмехнулся, опускаясь на стул рядом со мной.
— Ты чертовски милая.
Холден сел на стул с другой стороны от меня, а Лукас — рядом с ним. Энсон нагрузил мою и свою тарелки разнообразными продуктами завтрака, но я не могла не наблюдать за Воном краем глаза. Его хватка на вилке выглядела так, словно он собирался разломить столовое серебро пополам.
Как только все покончили с едой, Мейсон прочистил горло.
— Как ты себя чувствуешь, Роуэн?
— Хорошо. Намного лучше. — Это было правдой. После ночи, проведенной рядом с тремя парнями, я почувствовала себя другим человеком. Но я не могла игнорировать легкое стеснение в груди. Чувствовалось так, как если бы мое сердце физически тянулось к Вону. Предательское сердце. Я могла только надеяться, что он чувствует себя в десять раз хуже и сломается первым.
— Рад это слышать. — Мейсон сделал глоток кофе и поставил кружку на стол. — Должен сообщить, пока ты была без сознания, я был вынужден сообщить о твоем существовании совету перевертышей. Существуют строгие правила, когда дело касается недавно изменившихся волков…
— Совету перевертышей? — спросила я, обрывая его.
Холден кивнул.
— Они являются руководящим органом нашего народа. У папы есть место в совете, но он все равно должен соблюдать правила.
— Почему они хотят знать о новых волках?
— Обычно нет, — пробормотал Энсон.
Мейсон бросил на него уничтожающий взгляд.
— Мы ведем строгий учет представителей нашего вида, но Энсон прав. Обычно их не волнует среднестатистический, недавно изменившийся волк.
Лукас бросил на меня сочувственный взгляд.
— Им действительно не все равно, когда обнаруживается, что кто-то особенно могущественен.
— Особенно когда это самка, — добавил Кин.
— Потому что… — Я позволила словам повиснуть в воздухе.
— Они надеются, что у нее будут дети, которые тоже будут могущественны, — тихо сказал Холден.
Мейсон откинулся на спинку стула.
— За последние несколько поколений рождалось все меньше и меньше женщин-перевертышей. Наших женщин почитают.
— В ближайшее время у меня не будет детей. — Слова вырвались без моего разрешения, и как только это произошло, я покраснела.
Мейсон ободряюще улыбнулся мне.
— Никто этого не ожидает. Но я должен был объяснить обстоятельства твоего изменения Четверке, четырем лидерам совета. Они, естественно, проявляют к тебе любопытство. Я сказал им, что, когда ты будешь готова, мы могли бы провести селекторное совещание.
— Хорошо. — Я потянула за одну из ниточек браслета, накручивая ее на палец.
— Они также попытаются помочь нам установить личность твоего отца.
Отец. У меня уже был один. Не по рождению, а по выбору. Только оказалось, что этот выбор был аннулирован. Когда я наконец проверила телефон прошлой ночью, то не увидела ни одного пропущенного звонка от него, будто он полностью забыл о моем существовании. В моей груди вспыхнул ожог, но я заставила себя сосредоточиться на предстоящем разговоре.
— Как вы думаете, этот совет сможет найти его?
Мейсон провел рукой по заросшему щетиной подбородку.
— Волк-изгой, которого нет в нашей системе ДНК, встречается редко, но у них есть другие ресурсы, которых нет у нас.
Я туже обмотала нитку вокруг пальца.
— Не могли бы они помочь нам найти мою маму? — Было так много вопросов, на которые только она могла ответить. Я знала, что другие хотели знать, кто и где, но я только хотела знать почему. Почему она бросила меня и ушла. Почему она, как и многие другие, казалось, не могла полюбить меня. Почему она скрывала меня от всего этого мира.