Читатель, вероятно, удивится, узнав, что эта столь нам хорошо знакомая и само собой разумеющаяся, но в то же время последняя и наивысшая ступень развития была достигнута лишь в отдельных немногих районах Земли!
Те народы; которые вознеслись к этой ступени (и поднялись к ней от рисунка) и история развития письменности которых нам известна, прошли два различных пути. Один из них прослеживается в истории египетской письменности. Среди знаков этой письменности есть ряд так называемых односогласных знаков, обозначавших первоначально слова или слоги типа согласный звук + гласный- (как, например, ка, ро и т. д.). Из них вследствие пренебрежения к гласным звукам (процесс, который мы едва ли можем себе отчетливо представить, но который обоснован: своеобразием египетского языка) образовались настоящие буквы для передачи СогласйыХ звуков, то есть к, р и т. д.
Другой путь прошли древние семиты. Они как бы отделили начальный звук слова от самого слова и стали писать всё слово-знак только для выражения этого начального звука. Так, из древнего рисуночного знака-слова 
бет «дом» (он, вероятно, восходит к египетским иероглифам 
и, возможно, к синайскому знаку 
) возникла буква б, древнее название которой нам известно из греческого обозначения «бета». Этот принцип, то есть написание прежним словом-знаком начального звука данного слова-знака и тем самым превращение прежнего слова-знака в звуковой знак, называют греческим словом акрофония. Хотя слово это не очень привычно нашему слуху, существо дела давно знакомо каждому. Кому не приходилось передавать по буквам свое имя или фамилию по телефону? «Глеб… да нет, не Лев, а Глеб… Григорий, Людмила, Евгений, Борис!» Это и есть повседневная акрофония.
Рис. 11. Древнесемитский алфавит
Иные не без благоговения станут рассматривать древнесемитские письменные знаки, которые являются прародителями и наших алфавитных букв. Однако при более тщательном наблюдении не остаются в тени и слабые стороны этого почтенного буквенного алфавита: ведь юн даже не имеет знаков, выражающих гласные звуки! Для древних семитов (как и для древних египтян) это, правда, не было заметным недостатком, ибо строй их языков отводит гласным в сравнении с согласными роль намного менее значительную, чем та> которую они играют у нас. Поэтому именно индоевропейцам, выпало на долю увенчать буквенное письмо большей полнотой и однозначностью.
Первую попытку поисков в этом направлении — прекрасный образец новаторства в истории письменности — предприняли древние персы, чья клинопись уже знает неполное написание гласных (что, между прочим, довольно сильно затруднило ее дешифровку!). Однако слава полной и окончательной вокализации семитского алфавита принадлежит грекам. Из определенных знаков семитского письма, для которых не было соответствующих согласных звуков в греческом языке, они сделали необходимые их языку знаки для обозначения гласных звуков. Из таблицы (рисунок 12) видно, как они при этом поступили.
Рис. 12. Греческие алфавиты и их эволюция после заимствования знаков финикийского письма
Казалось бы, напрашивается вывод, что с созданием полного буквенного письма вообще закончилось развитие письменности и едва ли мыслим дальнейший прогресс в этой области. Однако подобный вывод не оправдан. Все современные буквенные письменности страдают двумя недугами. Один из них становится особенно заметным при письменных сношениях между разноязычными народами. И латинские, и русские, в арабские буквы обозначают в разных языках, пользующихся одним и тем же алфавитом, а часто даже и в одном и том же языке весьма различные звуки. Это относится не только к английскому с его сложным правописанием. Можно обратиться к русскому языку и сопоставить о в словах дом и Москва или в в словах волк и Петров! Подобные примеры легко умножить.
Второй большой недостаток: не так-то просто выписывать наши алфавитные знаки, да еще притом красиво и четко! Этот недостаток пытались и пытаются устранить созданием всевозможных сокращенных систем письма. Но и они все тоже несовершенны — в каждом отдельном случае они рассчитаны на своеобразие и потребности отдельных языков. Вспомогательные «единые» сокращенные письменности, которые равным образом употребительны для нескольких языков, не могут иметь успеха, несмотря на то что они уже изобретены и составлены.
Однако первый существенный изъян — отсутствие точности при передаче звуков различных языков — довольно удачно преодолевается уже в течение продолжительного времени, хотя, правда, только в узкой области собственно языкознания, прикладной фонетики и преподавания языка. Это достигается введением различных систем научных звуковых письменностей. Вероятно, не слишком много берет на себя тот, кто предсказывает широчайшее распространение и продолжительнейший успех системе звукового письма Международной фонетической ассоциации. Эта система письма базируется на двух основных положениях: 1) обозначать любой звук всех языков только одним знаком; 2) всегда употреблять один и тот же знак для одного и того же звука. Думается, здесь заложена возможность решения одной почетной задачи: создания смелой комбинации — международной сокращенной письменности, базирующейся на международном звуковом письме.
Настоящая глава, представляющая собой общее введение к теме «письмо и письменности», оказалась бы неполной без двух существенных замечаний. Одно из них — это указание на необычайно значительную роль, которую играет писчий материал в оформлении внешнего вида письма. При рассмотрении истории дешифровок необходимо постоянно обращать внимание на то, чем и на чем были начертаны письмена, подлежащие дешифровке. В ходе изложения деятельности дешифровщиков нам не раз представится случай вернуться к этому вопросу. Хотелось бы уже здесь предупредить, что употреблялись и употребляются различные письменные принадлежности и самые разнообразные писчие материалы: камень, глина, бумага, ткани всяких видов, кожа (пергамент!), дерево, стекло, металлы, воск и другие. Не так уж много времени прошло с тех пор, как из школ были изгнаны аспидная доска и грифель. На древесной коре и лыке, листьях растений и костях не только писали ранее, но кое-где пишут еще и поныне. И прежде чем начать писать гусиным пером и тростниковым калямом, прежде чем начать рисовать кистью, взять в руки стиль и лопатку, скребок, кисточку для письма и граверный резец, человек уже пользовался, как нам известно, в качестве письменной принадлежности своим собственным пальцем, наподобие того, как им и по сей день пользуются дети, играя в песке.
Знакомство с писчим материалом позволяет нам понять и другую сторону истории письменности. Именно на основании этого можно объяснить, прчему одни древние языки и письменности исчезли бесследно, а от других сохранились лишь отдельные фрагменты, тогда как третьи, вверенные трудно-разрушаемому материалу, остались невредимы и смогли открыть нам свои чудесные тайны.
Вначале мы говорили, что всего насчитывается до четырехсот письменностей, и сделали попытку описать всеобщее развитие письма. Отдельные этапы этого развития, как и родство между отдельными письменностями и их зависимость друг от друга, не поддаются графическому изображению. Мы помещаем здесь — лишь как маленький фрагмент этой не созданной еще грандиозной картины — «родословное древо» латинского алфавита (по Э. Герингу). Таблица, правда, не полна и в своем стремлении к упрощению заходит, пожалуй, слишком далеко (особенно в финикийско-греческо-этрусской линии); и тем не менее она позволяет получить ясное представление о тех связях, которые покажутся нам и новыми и поразительными (рисунок 13).