Но в целом красиво проклятые сокровища в ночи выглядят. Красное зарево у корней высоченного дерева, которое перемежается светлыми всполохами, изображающими что там, под землей скрыто, то есть некий краткий каталог зарытых ценностей. Зрелище такое, что 3D отдыхает!
Ну, и всякого другого я узнал немало - и о травах, и о корешках разных, и о повадках лесных обитателей.
Душевным оказался дядя Ермолай, ничего не скажешь. Он мне еще и короткую лесную дорогу открыл, когда я в Шаликово за харчами ходил. Эта дорога что-то с чем-то. Двадцать минут - и я на станции. А если по обычному пути топать - часа на полтора хода в одну сторону.
Правда, я все равно задумался вот над каким вопросом - лесовик он не злой, и дружбу с покойным Захар Петровичем водил, а его силу тогда во мне не распознал. Почему, интересно?
Или распознал, но решил не лезть в это дело? А что, запросто. Насколько я успел понять, принцип невмешательства в чужие дела в этом новом для меня мире является одним из основных. У каждого есть своя делянка и он ее возделывает, если сказать образно.
Вот так и бежали день за днем, под ласковым летним солнышком и прозрачно-синим небом без единого облачка. В городе жара, духота, смог, а тут благодать. Опять же - никаких тебе тесных костюмов и галстуков-удавок, никаких пропотевших на спине сорочек, которые вечером от впитавшейся в них соли колом стоят.
Да елки-палки, я даже брился раз в три дня. А что? В нашей деревне танцев по вечерам нету, и красотой своей неземной мне пленять некого. Ну, не ведьм же, соседок. Тем более, что не очень-то мы и общались. Здоровались, если на улице сталкивались, да и только. Нейтралитет, понимаешь.
В общем, со всеми я перезнакомился, кроме болотника, который проживал недалеко от Лозовки и его супруги, которую дядя Ермолай презрительно называл 'кикиморой'. А, может, и не презрительно, может, это ее настоящее имя было. Нет, я бы и к ним наведался, но Лесной Хозяин очень мне не советовал этого делать, мотивируя свои слова тем, что болотник и раньше не славился покладистостью и добротой, а после того, как часть его владений осушили и на их месте поставили какой-то завод, вовсе озверел, а потому топит в чарусьях любого, кто сдуру сунется в его лапы. Сначала топит, а уже потом разговаривает, когда бывший человек в болотного упыря превратится.
Я рассудил, что к подобным предостережениям следует относиться серьезно, и в болота не полез. Да и на что они мне?
Хотя там, конечно, разные полезные травы растут, судя по записям в книге. Но, с другой стороны, я всегда их могу в другом месте пособирать. Или по старинке поступить, заказать в интернете.
А вот к русалкам я все же выбрался, пусть и в самую последнюю ночь. Интересно же на них посмотреть.
Что примечательно - они сразу поняли, кто я такой есть. Не знаю уж как, но факт есть факт. Только заслышав мои шаги по песку, все призрачно-бледные девушки, сидящие близ воды, обернулись ко мне, окинули взглядом, а после разочарованно вздохнули.
- Не человек. Ведьмачок. Тот самый - задорно хохотнула грудастая красотка и тряхнула нечесаной гривой волос - Молоденький и свеженький. Ведьмачок, если ты принес нам гребешок, то подари его мне, не пожалеешь. Если Лариску одарить, то и она в долгу не останется. Если непонятно, то Лариска - это я.
Подобное поведение подруги возмутило других русалок настолько, что они немедленно сцепились в словесной перепалке, которая, впрочем, закончилась так же быстро, как и началась.
Я тем временем разглядывал этих фольклорных персонажей, все сильнее убеждаясь, что сказки не всегда верны. Нет у них никакого рыбьего хвоста, ноги как ноги. И волосы не зеленые. И не все они красавицы.
А вот что было удивительным, так это то, что они про меня знали. До них донеслись вести о том, что в Лозовке появился новый ведьмак. Интересно, откуда? Я, было, спросил, но результат не воспоследовал. Поулыбались загадочно-ехидно речные обитательницы, да и только. И принялись болтать о всякой ерунде. А Лариска даже обвинила меня в том, что я на ее грудь пялюсь.
Родька же на водных дев и вовсе внимания не обращал, у него другое было на уме. Сначала он из-под какого-то пня достал рыбацкую снасть, им же, как видно, давно и припрятанную, потом зубами отгрыз от ивы длинный хлыст, сварганил удочку и забросил крючок в воду.
- Ты нас, ведьмачок, особо ни о чем не пытай - посоветовала мне Серафима, после того как я попробовал у них узнать, что за Речной Конь такой. Родьку об этом спрашивать было бесполезно, он уставился своими круглыми глазами на поплавок, сделанный из гусиного пера и, по-моему, даже не дышал - Не все мы тебе рассказать можем. У тебя земное, у нас свое, водное. Разные мы, понимаешь?
- Если честно, то не очень - признался я - Но как скажете.
- Ты лучше приходи через пару недель, как останний летошний денек настанет - посоветовала мне Аглая - Только не днем приходи, ночью, как у нас положено. Это особая ночь, ведьмак. Мы плясать под луной станем.
- Прекрати немедля! - цыкнула на нее Серафима.
- Я приглашаю тебе, ведьмак - блеснули в свете луны глаза Аглаи - Приходи, буду ждать.
- Дура девка - подытожила Лариска - Но ты, если придешь, то гребешок мне захвати.
- И мне, и мне - раздались голоса русалок.
Что за гребешки-то? Те, что едят или те, которыми причесываются? Надо у Родьки уточнить.
- Если приду - принесу - сказал я - Но обещать не стану. Просто я сегодня в город возвращаюсь. Пора. Отпуск кончается.
- Я буду тебя ждать - настойчиво повторила Аглая - Не пожалеешь.
- Клюет! - заорал в это время Родька, и дернул удилище - Здоровенная рыбина! Линь небось! Или лещ большой, со сковородку размером!
Это оказался не линь и не лещ. На крючке висело оплетенное водорослями и почерневшее от воды и времени древнее сиденье от унитаза.
Глава вторая
Никогда не подозревал, что Родька может быть настолько мстительным. Нет, бесспорно, мы и знакомы были недолго, но мне казалось, что я вроде как разобрался в характере своего новообретенного слуги.
Кстати, на редкость нелепо звучит - 'своего слуги', никак не привыкну. В жизни бы не подумал, что у меня появится слуга. У нищих, как известно, их нет. А я, по сути, он и есть. Ну, не совсем бомжатка, разумеется, но недалеко от этого состояния ушел. Как, впрочем, подавляющее большинство населения этой планеты в целом, и конкретной страны, в которой я проживаю, в частности. Само собой, что на вечере встреч выпускников и при общении в социальных сетях с давними знакомыми я с гордостью причисляю себя к 'среднему классу', и даже привожу аргументы, подтверждающие данный факт, но по сути это не более чем способ самоутверждения. Правда, радует тот факт, что я далеко не один такой.
Любой из нас, клерков, в плане трудоустройства уязвим невероятно, причем неважно в какой сфере кто работает. Банки, трастовые компании, туристический бизнес - везде есть мальчики и девочки, которые привычны к десятичасовой постоянной улыбке, умеющие набирать текст на клавиатуре 'вслепую' и отвечающие на телефонный звонок даже дома привычной фразой 'Добрый день, меня зовут Виктор, чем я могу вам помочь?'. Но по сути это все, что они умеют.
Нам хорошо, когда все в стране хорошо. А вот как только ее шатнет чуть посильнее, тут-то веселье и начинается. Первыми с работы вылетаем мы, люди из младшего и среднего звена. У власть предержащих в компаниях, трастах и холдингах свои законы, взаимосвязи и пакеты акций, пусть с одним процентом, но все же.