— Нет! — наконец она проломила прозрачную поверхность и ушла под мистический лёд, что отделяет один мир от другого. Девушка утонула, осталась одна, и её вечность разделял лишь невысказанный ужас.
— Нет! — Лена открыла глаза и глубоко вдохнула.
«Просто кошмар», — облегчённо подумала она, вытирая со лба холодный пот. Девушка уже поняла, что боль никогда не уляжется. Но к ней, похоже, можно привыкнуть. Вот и к кошмарам она привыкла. Почти.
Но почему они всегда приходят ранним утром? Суббота ведь, и будильник она не ставила. Специально освободила весь день, чтобы нормально выспаться! Даже соседи удивили — будто склеп за стеной. Может, перфоратор перегорел? Не мудрено, за три то года, с рассвета и до заката…
В дверь постучали. Не позвонили, хотя кнопку звонка вряд ли кто-то украл за ночь. И как этот незваный гость миновал домофон? Ведь у них в подъезде с этим строго, Вера Ивановна с первого этажа неустанно бдит, чтобы дверь всегда закрывали. Всей душой радеет за безопасность жильцов. Ну или у нее шизофрения.
Лена накинула одеяло и вышла в коридор. Почему-то она совсем не боялась. Удивлена, насторожена, но не напугана. Подойдя к входной двери, девушка посмотрела в глазок. Несколько раз моргнула, не поверив. Она пошарила руками в полумраке, отпирая замок.
— Каин? — Лена не стала любезничать. — Что ты здесь делаешь?
Да, этого мужчину звали Каин. История умалчивает о том, насколько трезвы были его родители, когда выбирали ребенку имя. Да и когда делали его, если уж на то пошло.
На неё смотрели глубокие карие глаза с охряным отливом. Она никогда не понимала, чего в этих глазах больше — таинственности или высокомерия? Его тёмные коротко стриженые волосы чуть припорошил снег. Хотя снега в этих волосах и без того хватало.
— Впустишь? — он кашлянул, плотнее кутаясь в короткое пальто со стоячим воротником. Оделся не по погоде, как всегда.
Девушка не удостоила его ответом, лишь поджала губы и пошлёпала босыми ногами в сторону кухни. Каин закрыл дверь (как обычно, на два оборота), разулся и последовал за бывшей женой. Пальто он снимать не стал, только расстегнул.
— Руки, — небрежно бросила Лена, включая электрический чайник. Каин послушно завернул в ванную.
Когда он наконец добрался до кухни, девушка сидела на подоконнике и курила. Каин тоже закурил. Лена не возражала. Ей было плевать, и уже давно.
— Так какого ты припёрся? Да ещё в такую рань? — задав этот вопрос, девушка осознала, что лишь одно заставило её открыть дверь. Лишь одно сейчас заставляет её смотреть сквозь Каина и что-то вообще говорить. Грёбаное гостеприимство, которое она так и не смогла в себе изжить.
Два года. Они не виделись и не разговаривали два года. Зато до этого, в последние месяцы, говорили очень много. Грубо, громко, и чтоб побольнее. А потом он просто ушёл и не вернулся. Лена не звонила, не искала. Убедила себя, что ей это не нужно.
— Ну? — она бросила на него короткий взгляд. Щёлкнул чайник, будто затвор автомата. Лена внутренне напряглась.
— Чаю сделай, — мягко сказал Каин. Он взял с подоконника пепельницу и сел за стол, продолжая курить. Что-то было за этими словами. Что-то такое, что заставило Лену молча подчиниться, хотя сама её суть требовала отчитать его за это безапелляционное требование.
Ему она сделал крепкий чай, себе послабее. Обоим без сахара, обоим с холодной водой, чтобы не кипяток. Печенья не предложила, много чести.
Каин сделал глоток, протяжно выдохнул, затянулся сигаретой.
— Твоего брата убили, — он смотрел в чашку. — Я могу всё исправить.
Лена поперхнулась.
— Вернуть его? — скривилась девушка. Вопрос вырвался сам собой.
— Нет, — Каин будто не заметил ни её тона, ни гримасы. — Уравновесить весы. Открыть правду, — он поднял глаза и пришпилил её взглядом к стулу. — Как минимум, я могу доказать, кто и зачем это сделал. А дальше… дальше тебе решать.
Лена некоторое время смотрела на него, прихлебывая из кружки. Он закурил вторую. Девушка продолжала следить за каждым движением Каина, пытаясь понять, что он делает. Она слишком хорошо его знала, чтобы отмести идею с тупым розыгрышем.
«Но ведь ты, сука, даже не позвонил! — она ярила себя внутри, но гнев не приходил. — Мне твоя поддержка не нужна, и всё же… мог бы позвонить! А теперь, спустя четыре месяца, приходишь и несёшь этот бред!»
Каин легко читал всё это на её лице. По затвердевшим желвакам, по напряженным уголкам губ, по резко проступившим морщинкам на лбу и слегка опущенному вниз подбородку.