Тут произошел разворот сюжета, и меньше чем за секунду вместо гипнотического черного глазка перед Дарой мелькнули ноги в армейских сапогах. Снайпера кто-то подстрелил так, что тот сделал в воздухе сальто и, грохнувшись об землю, поднял клубы пыли.
– Ха-ха-ха! Молодец, псина, подвела к самому стрелку. Как мы его! – ликовал радиоголос, – Без тебя было бы сложно, он на неуязвимой позиции второй час заседал. Блестящая все же была идея с тоннелем! Чертяка поздно пронюхал наш план! Что ж, аминь, приятель!
В эфир ворвались и другие взволнованные голоса. По интонациям можно было понять, что несколько человек находятся под таким же серьезным огнем, но на секунду отвлеклись, чтобы порадоваться за Дару. Радиоэфир был полон свиста пуль и взрывов снарядов. Вслед за этим слева буквально из ниоткуда выросла черная доска, испещренная разлиновкой со значками. Убитый снайпер покоился в верхнем ярусе черной доски, и из его виска клубился дым.
Другие графы содержали мало интересного, но последняя линия по-настоящему волновала. Там, внизу черной доски, располагалось окошко, внутри которого двигалась железная машина с длинным дулом. Пока машина шла своим ходом куда-то вправо, Дара ее не замечала. Но тут колесики остановились, и машина стала обращаться дулом навстречу Даре.
Собака видела, как не спеша происходит разворот, однако, сколько бы она ни старалась убежать вправо и назад, дуло неизменно глядело на нее. Происходящее было тем более необычным, что перед ней, вытянувшись в полный рост, продолжал лежать подбитый снайпер, а самоходная машина была в сравнении с ним не больше кошки. Постепенно картинка поплыла влево, хотя Дара не вращала головой. Панорама расширилась и застыла, открывая пространство холмистой степи, по которой шел длиннодульный противник.
Убедившись в тщетности побега, Дара уже не металась по сторонам. Надо было собраться внутри себя; враг был неизвестен. Поверженный снайпер обладал понятным человеческим обликом. Но монстр с дулом мог напомнить Даре разве что увеличенную и погрубевшую копию Лориного самоходного домика, в котором они возвратились от Серафима. Только теперешний неуклюжий серо-черный домик двигался на множестве колес, что наводило Дару на ассоциацию с гусеницей, которая переела листвы.
– Ну же, чего тормозишь! Вперед, видишь, люк открыт – тебе туда! Вверху, видишь? Вверху!
Слово «вверху» Дара знала, поэтому задрала голову вверх на серое небо с пятнами дыма и быстро плывущими облаками. Даре показалось странным, что небо лишено привычного запаха. У любого неба, пусть дождливого или ветреного, всегда был запах. При всем при этом картинка с дымом и гарью с раскаленным от мчащихся пуль воздухом пахла только теплыми проводами, на манер того, как ощущается на нюх шнур от телевизора. Или запах позади холодильника, в чаще из трубочек и проводков.
Яркая вспышка не дала довести мысль до конца. Дуло гулко стрельнуло, и сразу, в метре от Дары, вспыхнул фейерверк огней и поднялся столб черного дыма. Гари было так много, что темнота заслонила собой весь обзор. Испуганное животное рванулось было сквозь дым назад, но откуда-то справа в нее запустили чем-то не тяжелым, но остроугольным. Она взвизгнула даже не от боли, а от неожиданности.
– Не зевай, дура! Нас так загасят в один момент. Надо двигаться – думать не твоя задача! – негодовал голос из радиоэфира.
Рядом с Дарой на черной земле белела раскрытая книжка. Это ее угол, острый, но бумажный, угодил Даре в бок. Животное посчитало это скверным шагом со стороны своих же – так поступать нельзя! У молодого сознания происходит сбой, и он больнее вражеской пули. Возникает неверный уклон – где свои, где чужаки? Дара готова слушаться. Но быть гонимой за секундную оплошность – это чересчур! Обиженная залилась неистовым лаем, который даже маленький ребенок с собачьего языка перевел бы как горький плач.
Глава 19.
Прямо перед носом собаки неожиданно что-то выросло. Между ее лающей пастью и грозной надвигающейся машиной откуда ни возьмись появилась… Лора. Своим ростом она превосходила длиннодульное сооружение и, казалось, могла посостязаться с ним в одиночку. Но Дара понимала, что это всего лишь женщина, а кругом бешеные пули. Удар же многоколесной гусеницы мог вообще разорвать Лору на части. Дара рванулась к женщине, но не смогла приблизиться ни на дюйм. Вместе с тем, все окружение подвинулось к ней ровно настолько, насколько она приложила усилий. Еще один зрительный обман.