«Он дышит!» – только одно понимала собака. С ранних пор Дара знала, что дыхание означает жизнь. Гуляя с Лорой в парке, собака однажды по запаху обнаружила в траве кошку. Дара подбежала к ней и в тот же миг отпрянула, не сообразив отчего. Кошка давно забыла про дыхание.
«Ее жизни нет. Нет ее жизни!» – озарило Дару.
Серафим не мертвое тело, – он сохранял привычный для него запах. Та бедняжка имела запах не живой, но страшный и пугающий. Собаке часто снился сон с неподвижной кошкой, и Дара рычала и щетинилась во сне. Со временем Дара научилась распознавать и другие тонкие запахи, исходящие от безмолвного хозяина. То были еле уловимые запахи неизвестных цветов.
С флорой Дара познакомилась в детстве и стала быстро различать между пахучими цветами полезные и ненужные ей.
Когда хозяин возился по хозяйству, запаха цветов не ощущалось. Он возникал, только когда Серафим восседал безмолвно на стуле. Когда две линии на часах соединялись в одну, запах начинал расслаиваться на десятки тонких пахучих струй.
Собачий собственный запах никак не действовал на обладательницу вплоть до самого «дня воды». Серафим часто бывал в комнате, известной обилием воды, которая тонкими стрелами падала сверху. Он мог по два раза на дню заходить туда и выходить мокрым, со струями воды, стекающими по ногам. Когда хозяин уходил, Дара обнюхивала лужицы, накапавшие на пол. Она распознавала запах самой воды, а также смеси из трав и фруктов, многие из которых она знала.
Знакомство с палитрой ароматов происходило, когда в отсутствии хозяина она забиралась в водную комнату и носом ловила источник фруктового парфюма. Тот прятался в баночке на полке. Вблизи запах был уж очень терпким.
«Здесь живет много запахов от Хозяина», – заключила Дара, проверяя другие флаконы и пузырьки. Вот только приближаться к источнику воды собака решительно не хотела. Идея познакомиться с жуткими струйками страшила до дрожи.
Глава 3.
– Невероятно! Первым осмысленным решением твоей собаки оказалась идея искупаться, – с удивлением в голосе рассказывал Серафим дочери по телефону, – собачий нехитрый мозг не мог до такого дойти. Сработало другое: лохматая поставила себе понравиться новому дяде. И как?! Сделав то, что делаю я. Забавно, правда?!
Лохматая рассуждала примерно так:
«Сидеть без движения не получается, как ни пробуй. Вот облиться водой можно, хоть и страшно! Один раз, только один раз!» Но омовение оказалось кошмарнее, чем Дара мыслила. Сдвинув носом рычажок крана, она тотчас же ощутила на спине и голове холодные струи воды. От неожиданности псина взвизгнула и отскочила в угол.
С рычанием, будто встречая неприятеля, Дара вновь двинулась к струям воды и попробовала их укусить, но бедняга только больше забрызгала морду. Животное заскулило от внезапной прозорливости врага и следующим маневром было решило запрыгнуть и перекусить место, откуда наиболее интенсивно стрелял неприятель. В прыжке Дара на всю раскрыла пасть, и… вкусила изрядную порцию водного коктейля, который так же угостил и ее нос. Несчастная перестала что-либо чувствовать. В переносе на человеческие функции это равнялось бы утере зрения.
Водная терапия на короткое время лишила животное всякой ориентации. Но этих секунд хватило, чтобы окончательно замочить неудачливую воительницу. В довесок, на Дару опрокинулась баночка с пахучей жидкостью, и в местах, куда она пролилась, шерсть покрылась белой пеной.
Из стихии собака выскочила полностью промокшей. Вдогонку ей мчался шум воды, догоняли беспощадные капли. Она принялась отряхиваться, попеременно вращая всеми частями туловища. Пена просто так не отлипала, и ее, горьковатую, пришлось вылизывать языком.
Оставляя лужи на каждом шагу, собака побрела в свой угол. Она скулила, будучи не в силах оправиться от пережитого шока. Волевым импульсом Дара провела мысленную перекличку: все ли части на ее дрожащем теле на своих местах.
«Дыхание есть. Дышу. Вижу. Запах сильный. Трава. Фрукты. Сильный запах. Вокруг вода. Вода!»
Собака улеглась, и с нее сразу натекла лужа. Она снова поднялась, отряхнулась всем телом. От этого запах высохшего шампуня полностью завоевал пространство кухни.
Вскоре за входной дверью послышались шаги Серафима. Виновато прижав уши, собака стала коситься на дверь.
Сначала Серафим рванулся успокаивать взбесившуюся воду. Старик не понимал, как вода могла одолеть железные краны и изгибы труб, сдерживающих ее движение. На ум могли прийти самые невероятные предположения. Вернувшись на кухню, Серафим увидел пса и стал медленно, не веря своих догадкам, складывать картину происшедшего. Настенные часы стукнули шесть вечера.