— Здесь красиво… очень красивые места, — осторожно начал Георгий, когда мы уселись напротив и уставились друг на друга. Я нервничала, очень сильно нервничала — даже зрение плыло, и я сняла очки, протерла тканью сарафана и сжала в руке…
— Не привык видеть тебя в очках, — тихо добавил он.
— Я сама отвыкла, но с линзами здесь морока… — беспомощно поморгала я на него и вернула очки на место. Светских бесед не было в моих планах. Сразу нужно было говорить, или все пойдет, как у мамы с папой. Поэтому я решила быть честной с самого начала и заодно сэкономить время:
— Вчера ночью я подслушивала под окном и что-то уже знаю о тебе.
— Да ты просто разведчик! — восхитился он, расплываясь в улыбке.
— Скорее уж шпион, — озадачено призналась я, вглядываясь в его лицо, которое теперь выражало странный, непонятно чем вызванный восторг и буквально лучилось эмоциями и исключительно — положительными. Это непонятное выражение полностью объяснили вырвавшиеся у него слова:
— Я люблю тебя, Катя!
— Я тоже… — осторожно выдохнула я, — ты давно это знаешь.
Он медленно кивнул, не двигаясь с места и совершенно не собираясь набрасываться на меня, чего так боялся папа.
— Я влюбился с того первого взгляда.
— Я тоже… я знаю — читала твои стихи, — решила я признаться и в этом.
— Тогда ты точно шпион, — согласился он, улыбаясь так, что что-то случилось с моим сердцем — не образно, а по-настоящему. Я прикрыла веки, пережидая это, глубоко вдохнула и прокашлялась. Слышала где-то, что если перебои в сердечном ритме, то нужно кашлять. Как это может быть связано — не представляю себе, но мне помогло. Нужно было двигаться дальше.
— Мне нужно выяснить всего две вещи, без этого я тебя не понимаю. Не могу сказать, что совсем не знаю — уже нет, после стихов — нет…
— Ну, хоть на что-то они сгодились, — напряженно ответил Георгий, разом становясь серьезным и собранным: — Ты думаешь, что я бросил там Сашку, отказался от него?
— Бросил Сашу? — удивилась я, — нет, я даже не думала об этом. Ты не мог его бросить, не в этом смысле… Я же говорила, что слышала ваш разговор! Я о другом — почему ты разлюбил Лену?
Глава 41
— Я никогда не любил Лену, — негромко сказал Георгий после небольшой паузы, — я все расскажу тебе, но это будет подробно и долго.
Я кивнула — согласна. А он встал, обошел кресло и стал за ним, крепко стиснув округлую трубку алюминиевого обода — до побелевших костяшек на пальцах.
— Не нервничай, пожалуйста, я обязательно все выслушаю — до самого конца, — пообещала я ему как можно увереннее, хотя чувствовала все, что угодно, но только не спокойствие.
— Я не поэтому, — кривовато улыбнулся он, — борюсь с желанием прикоснуться к тебе, хотя бы взять за руку. Все эти годы запрета… они так вымотали меня, что я не совсем адекватно воспринимаю происходящее — не совсем реально. Это что-то из запредельного — мы с тобой только вдвоем и разговариваем. Тебе не нужно ничего бояться, твой папа не прав — сейчас мне не до секса. Я пока вообще не осознаю нас в этом…
Я недоверчиво присмотрелась к нему. Да ладно? Но взгляд как будто был прямым и честным… может и правда? Если так — я рада, потому что чувствую что-то похожее.
— Не знаю — смогу объяснить? — отреагировал он на мой взгляд другой улыбкой — широкой и открытой, — ты, как наркотик, и я получаю немыслимое удовольствие от пока еще крохотной — самой первой дозы счастья. Прямо смотреть тебе в глаза — уже что-то невероятное. Сейчас мне вполне хватает просто того, что ты рядом.
— Я тоже… точно так же, — заклинило меня на одной фразе, настолько наши ощущения совпадали.
— Правда? — передвинул он кресло чуть ближе ко мне.
— Да. Ну, тогда… — сдерживала и я улыбку, поднимаясь и в свою очередь перетаскивая свое кресло ближе к нему: — Давай тогда держаться за руки. Детский сад — штаны на лямках, тебе не кажется?
— Если бы… Я женился на Лене из-за квартиры, — вдруг бухнул он сходу и сразу поймал мою ладонь и сжал ее, опускаясь в свое кресло.
Из-за его слов это действие прошло мимо мозга — я ошарашенно задержала дыхание. А он рассказывал дальше: с Олегом, гражданским мужем Лены, они даже не были друзьями — просто не успели ими стать. Лена и Олег не были женаты, потому что ее не приняла семья Олега. Его отец был большой шишкой в ФСБ и иначе видел будущее сына — не с лимитой, нищетой и не с еврейкой.
— Я думаю, что там не было настоящего антисемитизма, сейчас это понятие и такое предвзятое отношение к евреям устарело — в нашей стране точно. Скорее, там была куча всего в том числе и до такой степени, что они до сих пор не знают про Натку.