— Соседа дома нет, — бросил он с ходу. — И сегодня не будет.
— Ты играешь? — кивнула я на гитару, висевшую над самой кроватью.
— Нет, держу для красоты.
Эдуард, кажется, не замечал убожества своего жилища — вел себя как хозяин, приютивший в дождь прекрасную незнакомку. Он начал рассказывать, как ему удалось получить комнату в коммуналке и прописаться в Москве — родом он из Ферганы, — история была давней и путаной. Ровно в десять часов он включил телевизор, чтобы посмотреть новости.
— А где же чай? — спросила я.
— Может, что-нибудь покрепче? Хочешь это? — Он извлек из бара бутылку с яркой этикеткой и ловким движением отвернул пробку. — Cорок пять оборотов.
Я не успела опомниться, как передо мной стоял фужер с прозрачной желтой жидкостью.
Эдуард пьянел на глазах, и тут мой взгляд снова упал на большой картонный ящик с бутылками — я начала прозревать. После второго бокала он предложил мне аспирантуру в гидромелиоративном институте, где у него якобы остались связи.
— На дневную устроить не обещаю, а заочная очень даже реально.
— Но кто меня примет в гидромелиоративный институт, если я — полиграфист?
— Неважно, милая, главное, чтобы человек был хороший.
Во время разговора он пытался положить руку мне на плечо, я отстранялась. В конце концов изловчился и чмокнул в губы. Меня передернуло от несвежего дыхания и холодного мокрого рта, и я пригрозила уйти. Но Эдуард как будто не слышал. Он прижимался колючей щекой к моему лицу и норовил залезть под блузку. С размаху я поставила фужер на холодильник, едва не разбив его, взяла сумку и направилась к выходу. Естественно, дверь была заперта. Ситуация избитая и банальная.
— Не превращай все в дешевый спектакль, — как можно спокойнее попросила я и добавила, — я хочу уйти.
— Ну подожди, давай поговорим, — он взял меня за локоть, но я с силой выдернула руку.
— Открой дверь! — крикнула я.
— Пройди в комнату, тебе сказали. — Он снова схватил меня за локоть и потащил в комнату. Я упорно сопротивлялась.
От его прежней вежливости не осталось и следа:
— Ну что ты здесь колом стала? Если тебя пригласили в приличное место, так веди себя как человек. Чего уставилась, оглохла, что ли?
— Ты обещал, что не будешь приставать, — залепетала я дрожащим голосом. В коридоре было тихо, за окном темно, не верилось, что где-то есть люди.
— Иди сюда! — Он больно схватил меня за плечи и усадил на кровать — от внезапно охватившего страха я почти не сопротивлялась.
Он вспотел, глаза дико блестели, влажные ладони скользили по моему телу. Мне хотелось разреветься, но, собравшись с силами, я решила не сдаваться и тянуть время.
— Что сегодня по телеку идет? — Я старалась казаться веселой, хоть голос срывался и дрожал.
— Зачем нам телек? — Эдуард попытался уложить меня на кровать. Мертвой хваткой ухватившись за его влажную спину, я, как борец-тяжелоатлет, кряхтя и охая, изо всех сил сопротивлялась. Разозлившись, он влепил мне пощечину.
— Очень мило. Первый раз меня бьют.
— Сама виновата.
— За это и выпить можно, налей мне, пожалуйста. Кстати, закурить не найдется? — Я не курила, но сейчас нужно как можно дольше оттянуть время.
— Кажется, была пачка, подожди-ка. — Он пошарил в холодильнике и извлек нераспечатанную «Стюардессу».
«Сколько времени? Где Лерка? Если она в общежитии, то обязательно поднимет шум, так как знает, что ночью мне не у кого остаться, ну, а если ее нет…» Эдуард зажег спичку, я прикурила и удивилась про себя, как легко далась первая затяжка. Эдуард тоже взял сигарету.
— Ты должна остаться, — сквозь зубы процедил он, и я чуть не захлебнулась дымом.
Эдуард раздавил окурок и снова накинулся на меня. Я брезгливо оттолкнула его.
— В чем дело, черт побери! — крикнул он. — У тебя что, месячные?
— Нет. Но я не могу. Просто не могу. Не мо-гу!
— Ты что, не женщина? — его лицо вытянулось, челюсть отвисла.
— Женщина. Но у меня в общежитии подруга, которая будет волноваться.
— Какая подруга? А позвонить ей нельзя?
— Позвонить в общежитие? — Я усмехнулась, но смешок получился очень ненатуральным. — У нас это не принято. Я ведь всегда ночую дома, и если не приду, представляешь, что будет? Твои письма с адресом найдут сразу, не сомневайся.