Нет, ну как все совпадает! «Подругам рассказала…» Ведь Майя действительно, почти сразу же рассказала о Сереже своим приятельницам. О том, что необыкновенный (Какой-какой? — Умный, сильный, уверенный в себе, знающий, чего хочет в этой жизни. — А в постели? — О-о! Без комментариев). О том, что влюбилась, как кошка. О том, что боится его потерять, потому что знает: лучше быть не может.
Подруги сказали:
— Так не бывает. Ты, Маечка, придумала его себе.
Но тут же спросили:
— Где взяла?
Н-да, это был камень преткновения — говорить или не говорить. Ну что по объявлению… Одной-двум Майя сказала правду, другим — соврала что-то красивое. Но потом запуталась — и раскололась в конце концов окончательно. Да! По объявлению! Представьте себе. Искала — и нашла. Именно то, что хотела.
— А замуж хотела бы за него? — спросили подруги.
— Нет, — честно сказала Майя. А про себя добавила: никогда и ни за что.
— А если Володя узнает?
— А он знает.
Тут подруги отказывались понимать что-либо вообще в этой жизни и переводили разговор в более приличное русло: работа, книги, театр.
С кассетой у Майи так ничего и не сложилось. Она успокоилась и купила несколько книг. Ну что она еще могла придумать? Дарить рубашки, одеколоны и проч. — привилегия жены. Так что остается: лучший подарок — книга. Сережа читал много. И не только детективы. Ему нравились исторические романы. Ему понравилась Токарева, которую открыла для него Майя. И Веллера он воспринял. И Довлатова. Так что получалось, книги — верный вариант.
Они прекрасно отметили Сережин день рождения. Уехали на дальнее-дальнее озеро, под пойманную и зажаренную на углях рыбу пили сухое белое вино. А продолжилось все в «их» квартире.
Надо сказать, что им очень повезло с «жильем». Одна из близких Майиных подруг, долго ждавшая своего счастья, наконец дождалась. Вышла замуж за какого-то московского бизнесмена и уехала к нему. Продавать квартиру пока не хотела: мало ли что? И сдавать не хотела, потому что иногда приезжала. Вот и отдала ключи Майе: пользуйся на здоровье.
В отпуск Майя, конечно же, никуда не поехала. Володя как-то завел разговор о том, что можно было бы махнуть в Крым, к старым друзьям, которые всегда зовут и ждут. Но Майя воспротивилась, ссылаясь на отсутствие денег, во-первых; на то, что ей противопоказан юг, во-вторых; на то, что Володе нужно работать над книгой, в-третьих… Она бы могла продолжать, но Володя остановил: «Успокойся. Мы остаемся». И действительно, сразу же принялся за новую книгу: не вылезал из архива. Уходил туда к десяти утра и возвращался к шести вечера. Как на работу. Майя никогда бы так не смогла.
Вероника уехала на полтора месяца в Германию по обмену. Так что Майя целыми днями была одна. Занималась квартирой (сколько всего по углам накопилось!), Володиными бумагами (сам он этого не умел и не любил); разбирала то, до чего руки не доходили во время учебного года; стирала шерстяные вещи, что-то сушила, что-то отправляла на тряпки. Кроме того, Майя с удовольствием ездила на дачу к своей маме, которая жила там все лето. Разумеется, к маме Майя уезжала только тогда, когда Сережа был в рейсе. И хотя на даче ей было очень хорошо, больше двух-трех дней она там не выдерживала. А вдруг Сережа уже вернулся? Вдруг позвонил — а ее нет? И она мчалась домой, объясняя маме, что у Володи уже закончилась наваренная еда. Мама не понимала. Говорила, что Володя мог бы и сам о себе позаботиться. А если он такой беспомощный, то еды можно было бы наготовить и на неделю.
Возвращаясь с дачи, Майка сразу передавала Сереже на пейджер, что она дома, и начинала ждать его звонка.
В этот раз она приехала вечером, когда Володя был дома. Значит, нужно было дожить до завтрашнего утра. На следующий день, едва закрыв за Володей дверь, Майя бросилась к телефону. Набрав номер, продиктовала пейджинговой девушке: «Сергей я дома очень соскучилась». И стала ждать.
Звонили все: бабушка Вера, тетя Анжела — мамина сестра, подруга Оля, просто приятельница Настя, соседка по старой квартире — тетя Таня. Вспомнил о Майе брат Андрей, который звонил не чаще одного раза в месяц. Позвонил зачем-то однокурсник, с которым они сто лет не виделись.
Майка была строга со всеми. Терпеливо слушала, о себе ничего не рассказывала. А тем, кто зарывался и был намерен болтать долго и без толку, говорила, что очень занята: собственноручно консервирует огурцы. Да-да, сама вырастила и сама закатывает. Никакие огурцы она в тот день не закрывала, но почему-то именно это объяснение придумалось сразу же и показалось очень убедительным — его она и использовала для прекращения всех этих никчемных разговоров.