Она посмотрела на него с преувеличенным недоумением.
— Ну, или почитай.
Она потянулась к нему, замялась, видимо, считая, что что-то от ее молчания между ними могло измениться и разладиться. Он поцеловал ее, повторил: «Иди», и она, кивнув, аппарировала.
Вот тогда-то он спокойно трансформировал стул в подобие деревянного манекена и отвел душу, сняв окклюменцию. Гермиона, наверняка, ужаснулась бы, узнай, какие заклятия он мог бы применить в настоящем бою…
Он вернулся в дом, успокоившись после того как от манекена, смутно напоминавшего Малфоя, остались только опилки. Приняв душ и выпив чашку кофе, он написал пару писем и аппарировал на Косую аллею: пора было завести свою сову.
Его появление и в этот раз не было встречено с особой радостью, большинство из прохожих неубедительно делали вид, что не узнают его, другие кивали и ускоряли шаг. Впрочем, сегодня он был этому только рад. День неуклонно клонился к вечеру, а у него была еще масса дел, и совершенно не хотелось тратить его на пустячные размышления. Северус поплотнее запахнул мантию (по совету Гермионы — с охранными чарами). Кто знает, какой еще старухе придет в голову между делом бросить в него каким-нибудь мерзким проклятьем? Он зашел в лавку и выбрал себе филина, который понравился ему огромным клювом, весьма кустистыми бровями и недобрым взглядом. Мало у кого останутся сомнения, чья это птица принесла письмо. Он тихо дал указание сове, едва выйдя на улицу, привязал к ее лапке письмо и отпустил.
Ответ от Малфоя пришел через четверть часа, когда Снейп был уже дома. Сова возмутилась, когда Северус, едва дав ей угоститься, снова привязал к лапке новое послание. Выпустив сову, он аппарировал в свою магловскую квартиру.
Он несколько раз приходил сюда — за одеждой, которая действительно была удобнее традиционных сюртуков и рубашек, за книгами и чтобы послушать музыку: больше всего в доме в Хогсмиде Снейпу не хватало хорошей стереосистемы, но он бы не признался в этом ни за что на свете.
В квартире было пыльно, и появился запах дома, в котором никто не живет, едва уловимый, но неприятный. Северус открыл окна, намочил тряпку, жалея, что не знает хозяйственных заклинаний, вытер пыль, включил музыкальный центр и снова поставил диск Стинга, вспоминая ту ночь, когда читал книгу о себе. Сама книга, открытая на последних страницах, валялась в спальне.
Его не тянуло сюда, но и желания как можно быстрее уйти он не чувствовал, похоже, Снейп и Джо все больше сливались в одно целое. Тем лучше: уж больно тяжела была первая неделя после возвращения памяти. Тогда, стоя вот на этом месте, вернув себе воспоминания, он почувствовал, что его будто наизнанку вывернули. Такое было только однажды, когда Волдеморт решил показать, кто из них настоящий легелимент. Слава Богу, на этот раз он смог почти инстинктивно опустить щиты, и стало хоть немного легче. Он тогда бежал не столько от Гермионы, сколько от страха скорчиться у ее ног и вопить от боли. Потом в одиночестве он долго отлеживался в новом доме, пропитанном чужими запахами, мечтая сдохнуть. Несколько раз посещала мысль связаться с Гермионой и попросить помощи, и будь он Джо — так бы и сделал, но Снейп только сильнее сжал зубы, доковылял до лаборатории и, подглядывая в учебник, намешал себе зелье. Странно дело — память вернулась вроде полностью, но рецепты вспоминались куда как сложнее, чем пассы палочкой. Поэтому он взялся за чтение: перемежая изучение монографий по зельеварению просмотром «Пророка». Холодильный шкаф был битком набит едой, равно как и полки в кухне, и потребности заявляться в Хогсмид не было никакой, но он все-таки не удержался и поперся в деревню. Но если бы не то проклятье, кто знает, прибежала бы к нему Гермиона?
Вспоминая последние недели, Северус переоделся, специально разыскал стоптанные кроссовки, которые все руки не доходили выкинуть и злорадно подумал о том, как вытянется лицо Малфоя, когда он увидит его вот в этих Найках и в футболке со Спанч Бобом. Ему и в школе нравилось доводить Люциуса до белого каления своим видом, а сейчас сбить Малфоя с толку было просто необходимо. Политик хренов!
До назначенной встречи оставалось всего несколько минут. Северус выключил музыку, дослушав «Shape of my heart» до конца, накинул на плечи мантию и аппарировал на поляну неподалеку от поместья Малфоев. Он прибыл раньше Люциуса, внимательно осмотрелся, ища ловушки, но ничего не нашел.
— Потерял что-то, Северус? — раздался насмешливый голос Малфоя.
Он резко обернулся. Люциус уже трансформировал массивный булыжник в удобное кресло и уселся в него, всем своим видом выражая презрение к этому миру.
Снейп скинул мантию, с радостью наблюдая, как кривится Малфой, трансформировал ближайший камень в кресло, но не в старомодное вольтеровское, а в крутящееся офисное, с удобными подлокотниками и возможностью менять положение.
— Ты меня специально бесишь? — поинтересовался Люциус.
— Услуга за услугу. Ты начал первым. К чему это цирк с завтрашним заседанием, моим изгнанием, заключением не то в Мунго, не то в Азкабан?
— Откуда мне знать? — Малфой вполне достоверно изобразил удивление. — О тебе ничего не слышно столько лет, потом ты появляешься. Министерство хочет разобраться.
— Министерство — это кто? Или ты хочешь мне доказать, что теперь все действительно решает Визенгамот? На такие детские провокации могут повестись только трепетные гриффиндорцы. У меня была амнезия, но я никогда не страдал слабоумием. Что ты хочешь, Люциус, и почему ты сразу не пришел ко мне?
Малфой несколько минут молча разглядывал кроссовки Снейпа, тянул паузу, Северус терпеливо ждал.
— Я могу тебя уничтожить. Или, что было бы забавнее, сделать так, чтобы ты под присмотром своей ненаглядной Грейнджер пускал пузыри в Мунго. У меня есть возможности, но… поверь, я не хочу этого.
— И, видимо, не из-за излишней доброты?
Люциус слегка склонил голову в знак согласия.
— Ты — пока что — герой. И твои слова о том, что я помогал тебе в годы правления Сам-знаешь-кого, сильно бы упростили мою жизнь. Политическая борьба — муторное дело, я многое потерял и восстанавливаю свое состояние и достоинство по крупицам. Мне нужен союзник. Такой, как ты.
Северус сощурился:
— Был бы так силен, как мне сейчас вещаешь, то моя помощь не понадобилась бы.
— Много ты понимаешь. Политика никогда не была той сферой, в который ты хоть что-то понимал, — сказал Малфой дружелюбно. — Это не твой конек, так и не лезь туда снова. Если ты дашь мне обет, что будешь — когда понадобится — свидетельствовать в мою пользу и по мере сил помогать, то завтра все это заседание станет сущей формальностью.
— Я ничего не понимаю в политике, — легко согласился Северус, — но я давно знаю тебя, Люциус, и понимаю, что все немного не так, как ты мне рассказываешь. Ты думаешь, я испугаюсь заседания? Серьезно?
— Ты — нет. Но подумай о миссис Уизли. Она не настолько сильный маг, не настолько владеет боевой магией, а уж ее желание помогать всем, делает ее такой уязвимой. — Люциус улыбнулся, — А тебя всегда подставляет твое желание быть благородным рыцарем. Наивный романтик! Куда тебе в рыцари? Сколько не вытаскивай человека из Коукворта, Коукворт все равно в нем останется…
— А если я просто убью тебя сейчас? — сдерживать рвущееся из души желание проучить Малфоя набирало обороты. Вот и еще один вопрос, по которому Снейп и Джо разногласий не имели, разве что Джо хотел бы дать Люциусу в морду так, чтоб тонкий аристократический нос свернулся набок, а Снейп предпочел бы что-нибудь вроде медленного удушающего.
— А если я не вернусь через десять минут домой, то от Грейндежер — через одиннадцать минут — и мокрого места не останется. Защита у ее дома — просто решето какое-то.
А вот это было серьезно. Что же задумал Малфой, что ему требовалась помощь любой ценой?