В буквальном смысле, разумеется, нет. Сегодня практически каждый так или иначе верит по-своему в Бога — ну, или, как минимум, не отказывает вовсе в гипотетическом существовании чему-то высшему и непознаваемому — но вряд ли кто-то даже из числа самых консервативных ортодоксов воображает его как реального старика, усевшегося поверх хмурых туч, чутко прислушивающегося к происходящему на земле и окруженного пухлощёкими ангелами с арфами наперевес. Собственно, так Бога не представляли и те, кому мы обязаны этому образу: например, Дионисий Ареопагит, богослов и философ христианской античности, указывая на символизм любых божественных изображений, писал, что «Бог изображается как старец, и это означает, что он древний и сущий», но вовсе не то, что он в самом деле таким старцем является.
Боги на горе Олимп. Гравюра, 1565 г.
Очевидно, что для жителей древней Эллады не было тайной, что на верхушке горы Олимп нет никаких дворцов, построенных из золота и серебра, в которых денно и нощно пируют бессмертные боги. Нужно помнить, что, например, уже в VI в. до н. э. Пифагор Самосский высказал гипотезу о шарообразной форме Земли, а глава Александрийской библиотеки Эрастофен в III в. до н. э. не просто знал, что Земля круглая, но при помощи палки и солнечной тени верно вычислил длину ее окружности. Хотя судить о культуре народа по лучшим его представителям неправильно, но, во-первых, интеллектуальное неравенство древнегреческого общества было куда менее значительным, чем современного, а во-вторых, для появления гениев нужна рождающая их среда. Добавим к этому, что уже в IV в до н. э. существовали так называемые мифографы, которые не столько собирали и записывали мифы, сколько объясняли их символизм и пытались вписать их в исторический контекст.
Но если вера в Олимпийских богов не была буквальной, то как они воспринимались людьми той эпохи и кем являлись для системы античного мировоззрения?
Где-то на Олимпе в неброском чертоге живут три сестры, три дочери Ночи, три мойры (рим. парки) — богини судьбы. Мойра Клото прядет нить судьбы человека, олицетворяя ее неуклонное действие; мойра Лахесис вынимает, не глядя, жизненный жребий, символизируя этим случайность; мойра Атропос записывает назначенный жребий на свиток, закрепляя неизменность и неотвратимость. Над определенной ими судьбой не властны ни люди, ни боги, ни даже Зевс; но и сами мойры не вершат своей воли, а лишь следуют велениям Фатума, Рока, что властвует над смертными и над бессмертными.
В этой системе боги — простые функционеры судьбы, исполнители воли неведомого Рока, которую можно узнать, но нельзя изменить. Горний мир Олимпа символизирует усеченная пирамида, на плоской верхушке которой находятся боги, но истинная вершина скрыта от взора. Отражение такого представления о мироздании мы находим у античных философов: Сократ, например, чтил народных богов и участвовал в необходимых обрядах, но его Бог — это некий единый космический разум; Аристотель говорил о Боге, как о первопричине, первом двигателе, а Платон различал персонифицированных богов и высшее безличное Божественное начало. Известно, что этому единому, безличному, Неведомому Богу (греч. Ἄγνωστος Θεός) в Афинах был посвящен отдельный храм, Его именем клялись афиняне, а апостол Павел построил всю свою проповедь в Афинах на том, что отрекомендовался посланником «Сего, Которого вы, не зная, чтите» (Деяния, 17, 23).
Перед этим Неведомым Богом и Роком трепещет сам Зевс, покорный велениям неумолимой судьбы, как и самый жалкий из смертных.
Такая модель мироздания определяет ценности нравственной парадигмы древнегреческой мифологии: если понятия Добра и Зла тождественны Порядку и Хаосу, то Рок — это стержневая основа, утверждающая гармонию, а боги — инструмент ее поддержания; таким образом, самыми страшными прегрешениями будут попытка избегнуть судьбы, обмануть богов или проявить к ним неуважение. Гуманистическая нравственность в этой системе еще не имеет силы; человек пока не бросил вызов богам, а они имеют полное право быть сколь угодно мстительными и жестокими, пока исполняют свои функции и поддерживают мироздание в определенном порядке.