Терракотовая амфора с изображением греческих воинов-спартанцевок. 480–470 до н. э.
Посланный Зевсом Гермес в выражениях, не терпящих двоякого толкования, приказывает Калипсо отпустить Одиссея восвояси. Она пытается возражать: напоминает, что спасла Одиссея, когда тот едва не погиб, из последних сил цепляясь за доску в открытом море; что хотела дать ему бессмертие; что, в конце концов, ему просто не на чем отплыть с ее острова, но Гермес категоричен — отпустить. Грустная Калипсо отправилась с этой новостью к Одиссею, предложив ему сколотить плот и отправляться домой. Это звучит так неожиданно и абсурдно, что Одиссей просит Калипсо поклясться страшными клятвами в том, что она действительно отпускает его, а не собирается просто потопить вместе с этим плотом от досады. Калипсо печально клянется; Одиссей делает плот и выходит на нем в Средиземное море.
Восемнадцать дней он идет под парусом, ориентируясь по звездам, пока не попадает в страшный шторм. Гомер рассказывает о нем так же подробно и с не меньшим знанием дела, чем в «Илиаде» описывал битвы; для древней Эллады, расположенной на побережьях, изрезанных морем, с сотней малых и больших островов, мореплавание было стихией куда более знакомой, чем война.
Выбиваясь из сил, Одиссей нагоняет плот, влезает обратно — но через малое время исполинская волна, обрушившись валом, рвет крепежи, и плот разлетается, как сухая солома от ветра. Одиссей успевает схватиться за бревно, и в таком положении носится по бурному морю два дня, пока шторм не утихает. Впереди показалась земля, но и это еще не спасение: шумный прибой грозит разбить Одиссея о скалы, и лишь по счастливой случайности тому удается проплыть в устье впадающей в море реки. Изнуренный до последнего предела, голый, опухший, откашливающийся соленой водой, Одиссей заползает в кучу сухих листьев на берегу и засыпает.
В таком жалком положении его находит дочь местного царя Навсикая, пришедшая вместе с рабынями на берег реки постирать белье — такие эпизоды бытовой простоты вождей и правителей особенно трогали Жуковского, видевшего в них образы пасторальных общественных идеалов. Навсикая привела Одиссея в чувство и проводила во дворец к своему отцу, царю Алкиною. Добродушный правитель с готовностью соглашается помочь чужеземцу добраться до дома; сам Одиссей первое время сохраняет инкогнито, рассказав только о заключительной части своих злоключений: семи годах в плену у нимфы Калипсо, плавании на плоту, шторме и счастливом случае, который привел его на берег реки, а потом к встрече с добросердечной Навсикаей. Он так и отплыл бы неузнанным, если бы не случай. При дворце Алкиноя затеяли спортивные игры; на них слепой поэт Димодок поет о подвигах героев под Троей — интересное появление альтер эго Гомера, своего рода камео! Одиссею предложили принять участие в состязаниях. Он отказался, и тогда некто Эвриал заметил скептически, что гость, верно, просто купец, а не атлет, и уж точно не воин. И снова мы встречаем хорошо знакомый и любимый многими сюжетный ход: неузнанный заслуженный ветеран показывает заносчивой молодежи, кто есть кто. Помрачневший Одиссей, не снимая плаща, поднимает огромный камень, который в разы тяжелее метаемых дисков, зашвыривает его за пределы ристалища и предлагает: