-Я говорил обобщенно, сэр, - заверил я, - но, пожалуй, и вас можно отнести к этой категории.
-Ага, - лже-Грюм заулыбался. - Ну так вот, если я тебе интересен, помножь этот свой интерес на сто. Или на тысячу. Ты прав, Темный лорд обаятельный... в отличие от меня. Он для каждого находил нужные слова. Давал тем, кто пришел под его руку именно то, чего желал этот человек...
-Давал или только обещал дать? - не удержался я.
Лже-Грюм помолчал, потом дернул головой, будто пытался проглотить застрявший в горле ком, и задумчиво ответил:
-Умеешь ты задавать вопросы, Блэк... Быть тебе знаменитым крючкотвором, если не помрешь молодым, как твой отец, ручаюсь! Да... Лорд не просто раздавал обещания. Я сказал уже — он для каждого находил нужные слова и умел подбодрить... И человек сам брал желаемое, даже не задумываясь, что раньше и помыслить об этом боялся. Думал, не положено, не принято, ему не по рангу даже замахиваться на такое... Ан выходило, что правила-то можно поменять!
-Если бы лорд возглавил Визенгамот или Министерство, он смог бы провести свои реформы, не устраивая террора, - заметил я. - Или же таким образом, чтобы террор был воспринят обывателями, как благо избавления от инакомыслящих. Правда, для того, чтобы направить общественное мнение в подобное русло, нужно время, и немалое, а лорд, как я полагаю, не хотел ждать?
-Вовсе нет, Блэк... - он взял кочергу и поворошил угли в камине. - Лорд умел ждать. А еще не хуже тебя соображал, что этот вот твой способ сработает, конечно, только века через полтора. Какой толк от власти, когда ты сам уже старик?
-Есть ведь способы сохранить молодость, - пожал я плечами. - Если Фламмелю удалось создать философский камень, кто мешает повторить это достижение? Или выдумать что-нибудь еще более... волшебное? С талантами лорда, наверно, это отняло бы не больше времени, чем мирный захват власти, зато потом в его распоряжении была бы вечность! Я уж не говорю о том, что философский камень можно просто... позаимствовать, - добавил я после паузы. - Во имя высшего блага, как любит повторять Дамблдор.
-А ты знаешь, Блэк, чьи это слова?
-Конечно, сэр. Это девиз Геллерта Гриндевальда, он высечен над воротами Нурменгарда, где он и заточен стараниями Дамблдора, - уверенно сказал я. - Кстати, интересно, почему лорд не рассматривал Гриндевальда как союзника? У того ведь наверняка огромный счет к Дамблдору! Вряд ли просто опасался соперничества, так? Скорее, не желал связывать имя Гриндевальда со своим, ведь о том сохранилась недобрая память...
-Откуда же мне знать, что там думал Темный лорд? - буркнул лже-Грюм, глядя в огонь. - Не приходилось как-то задушевно болтать с ним у камелька... Повторяю, Блэк: он умел зацепить человека. Найти то, что важно именно ему.
-И потом дергать за эти ниточки?
-И это тоже... - ответил он после паузы. - Все главари так делают. Наш Дамблдор тоже — о, это великий знаток человеческих душ!
-Который ухитрился просмотреть невиновность моего дяди и предательство Петтигрю, - кивнул я. - А еще взял мантию-невидимку Поттера для исследования незадолго до нападения.
Я знал об этом от Сириуса, здесь было не подкопаться.
-Уж не хочешь ли ты сказать, сопляк, что директор нарочно... - приглушенно взревел он, приподнявшись из кресла, но тут же осел обратно. - Ха! Ты горазд строить теории, Блэк, и книжек начитался, только в людях по молодости лет вовсе не разбираешься...
-Возможно, сэр, - пожал я плечами, - но это выглядит немного странно, не находите?
-Я нахожу, что тебе спать пора, - буркнул лже-Грюм. - После продолжим, если у тебя еще будет охота. Большего я тебе о Темном лорде не расскажу.
-Вы сказали, сэр, что были наслышаны о моем отце, - напомнил я. - Вероятно, вы сочтете возможным вспомнить об этом? Да и о прочем... меня интересуют впечатления очевидца событий. Я понимаю, что вы не могли близко знать лорда, но слышали и видели намного больше многих других, вы ведь были на переднем крае, верно?
-Это уж точно, - ответил он, потерев пальцем шрам. - Был... В другой раз, Блэк, устал я, а мне еще много о чем подумать надо...
-Доброй ночи, сэр, - попрощался я, закрыл за собой дверь и направился в общежитие, размышляя на ходу.
Осознает ли Крауч, что всё сильнее раскрывается передо мной? У него даже манера речи меняется на протяжении разговора! То он говорит, как и должен выражаться старый шотландец Грюм, даже с небольшим акцентом, а то вдруг этот акцент пропадает, и он начинает разговаривать, как подобает молодому человеку из приличной семьи. И чем дальше, тем чаще... Не скрою, я нарочно старался изъясняться как можно более чопорно и велеречиво, поскольку заметил: это провоцирует Крауча забывать о своей маске.