Миннесотская декларация
Правда и факт в документальном кино
1. Я заявляю, что в так называемом «cinéma vérité» нет ничего vérité. В нем есть лишь поверхностная правда, правда бухгалтеров.
2. Один известный последователь «cinéma vérité» публично заявил, что правду можно найти, если взять в руки камеру и постараться быть честным. Он напоминает мне ночного сторожа в Верховном Суде, который недоволен законодательством и сложным судопроизводством. «Я считаю, — говорит он, — должен быть только один закон: плохие парни должны сидеть в тюрьме». К несчастью, в большинстве случаев он прав.
3. «Cinéma vérité» путает факт и правду и продолжает вспахивать камни. Но иногда факты обладают странной, причудливой способностью выставлять внутреннюю правду совершенно невероятной.
4. Факт создает норму, а правда создает вдохновение.
5. В кино есть скрытые слои правды, а еще есть поэтическая, экстатическая правда. Она загадочна и неуловима, и открыть ее можно лишь с помощью воображения и художественного вымысла.
6. Режиссеры «cinéma vérité» напоминают туристов, фотографирующих античные руины фактов.
7. Туризм — это порок, пешие путешествия — добродетель.
8. Каждую весну десятки людей катаются по миннесотским озерам на снегоходах, проваливаются под лед и тонут. От нового губернатора требуют принять закон, запрещающий кататься по тающему льду. Бывший профессиональный борец и телохранитель, он ответил очень мудро: «Ни один закон не спасет от глупости».
9. Вот теперь перчатка брошена.
10. Луна — это скучно. Мать Природа не зовет вас, не говорит с вами, хотя ледник иногда может и бзднуть. И не слушайте Песню Жизни.
11. Мы должны быть благодарны за то, что Вселенная не умеет улыбаться.
12. Жизнь в океане, наверное, ужасна. Бескрайний, безжалостный ад, где повсеместно царит опасность. Настолько ужасна, что в процессе эволюции некоторые виды — включая человека — сбежали, выползли на островки суши, где продолжились Уроки темноты.
Романтический эмпиризм Вернера Херцога
Херцог — самый странный режиссер немецкого происхождения после очевидно безумного Фассбиндера. В случае Херцога разговор о «немецком кино», скорее всего, не вполне уместен. Он уже давно говорит со зрителем, главным образом, по-английски, но дело не в одном естественном языке. Если в 1970-е годы Херцог органично входил в круг «нового немецкого кино», подхватившего творческие импульсы великих 1920-х, то последнюю четверть века он движется своим путем, последовательно отказываясь от географической, национальной и даже культурной идентичности. Он сознательно покинул Германию, даже если иногда туда возвращается. Выросший в горных окрестностях Мюнхена и по факту рождения принадлежащий специфической баварской субкультуре, Херцог всегда искал в Германском Духе (Deutsche Geist) проявления всемирные, общечеловеческие. Он объездил весь свет, но не в поисках чего-то уже знакомого, как делают «организованные» туристы, а в погоне за небывалым и необъяснимым. Он не искал Германию в южноамериканских джунглях. Напротив, даже будучи в Германии, он старался застать ее непохожей на себя.
Упомянутая «органичность» вхождения Херцога в круг ровесников-кинематографистов тоже достаточно условна и пестрит исключениями. Скорее, он тяготел к установлению символической близости с поколением экспрессионизма. На словах он утверждал, что все связи разрушены, и «молодые немцы» от Александра Клюге до Вима Вендерса были вынуждены начинать с нуля. Однако именно Херцог принял живейшее, хотя и несколько странное участие в судьбе маститого критика Лотты Айснер, лично знавшей мэтров экспрессионизма и служившей живой связкой времен. Она очень тепло отнеслась к первым шагам Херцога в кинематографии, а в 1970 году даже прочитала закадровый текст на видовой картине «Фата-моргана». В 1974 году Айснер заболела, и режиссер отправился из Мюнхена в Париж к ней в гости, постановив, что весь путь он проделает пешком, благодаря чему и случится чудо. Так оно и произошло — Айснер умерла только в 1983 году. Вдохновенный пешеход, с детства знавший цену телесным испытаниям, Херцог отдал свои силы ближнему. В антропологии такая практика называется контагиозной магией, то есть магией заражения. Как правило, с ее помощью изживают со света — но здесь вышло наоборот. А еще через несколько лет Херцог снял римейк «Носферату», жестом художника закрепив телесную жертву и доказав свою прямую связь с духовными предками, о которой уже говорили в полный голос после экранизации легенды нюрнбергского найденыша Каспара Хаузера — великого фильма «Каждый за себя, а Бог против всех» (1974).