Я играю совершенно не так.
Хватаю с полки полотенце и методично вытираюсь им досуха. Поступательно тру ступни, лодыжки, ноги и руки. Полотенце отправляется обратно на полку, и я проскальзываю в спальню. Без включенного света луна ярко освещает нетронутый снег на моём заднем дворе. Создается видимость, будто замерзла не земля, а само время.
Забираюсь под одеяло. Уютно устраиваюсь головой на подушке.
И осознаю, что чувствую не триумф, угрызения совести или сожаление.
Я чувствую вину.
Глава 12
Утро наступает внезапно. Свет ослеплял меня, и создавалось впечатление, что сам солнечный шар я вижу впервые за долгие месяцы. Обычно он всегда спрятан за облаками. Я прикрываю глаза и выбираюсь из кровати, мыслями всё ещё возвращаясь к событиям вчерашней ночи.
Мне нужно найти его, и кое-что сделать. Нечто, чего я прежде не делала. У меня никогда на то не было причин для этого, потому что я всегда находила себе оправдания. Я всегда была права – вне зависимости от реального положения вещей.
Мне необходимо извиниться перед ним.
Это ничего не исправит, но может уменьшить груз в моей груди, совсем чуть-чуть, чтобы я не чувствовала, что вот-вот взорвусь. Одеваюсь в комфортную, не деловую одежду. Шарф – последняя вещь, которую хватаю, прежде чем выйти за дверь и направиться к машине. В моей машине находится папка с информацией о Джеймсе Пирсе, включая то, где он работает.
Найти его будет легко.
Въезжаю на парковку по адресу, написанному на листе. Это небоскрёб с гаражом. Найдя первое же свободное место, останавливаюсь там. Выбираюсь из машины и поправляю солнечные очки. Они придают мне какую-то анонимность, что кажется почти что ироничным.
В вестибюле рядом с лифтом лежит справочник. Нахожу название его компании, но это не может быть правдой. Всего один этаж. У какой компании... всего один этаж?
И номер этажа не указан. Это пентхаус. Задерживаю дыхание. Что я собираюсь там обнаружить? Нажимаю на кнопку, но она не загорается. Мне нужен код, чтобы получить допуск на этот этаж. В качестве ответа на этот вопрос вижу кнопочную панель под номерами этажей.
Я пролистываю пару страниц его дела и наконец нахожу какие-то цифры, которые видела прежде. Теперь они приобретают смысл. Набираю пять цифр и жду. Кнопка "ПХ" загорается и двери лифта закрываются, начинается подъём.
Если файлы в папке заполнены настолько исчерпывающей информацией, то каким образом в них не оказалось данных о том, что указанный им рабочий адрес – адрес места жительства?
Я игнорирую эти мысли. Кажется, уже знаю ответ. Он сам собирал эту папку. С самого начала это было его рук дело.
Как далеко всё это зашло?
Двери лифта открываются на самом верхнем этаже здания, прямо в квартире. Она не просто роскошная, она в два раза больше моего жилища. Наверх ведёт спиральная лестница, и когда выхожу на металлическую ступеньку, то вижу его. Джеймс Пирс. Без рубашки и в удобных штанах. Босой. Рукой вцепился в перила и смотрит на меня так, словно я призрак. Его волосы взъерошены и слегка влажные. Будто он только из душа.
– Марси, – говорит он, продолжая спускаться. Его голос звучит профессионально, как если бы он вёл дело о разводе или что-то типа того. – Что ты здесь делаешь?
Я прижимаю папку и против воли посмеиваюсь с лёгким смущением. Я качаю головой.
– Ты же курировал сбор данных в этой папке, не так ли? С чего бы ещё адрес твоей компании оказался домашним адресом? У тебя и дом и квартира?
Пересекает комнату, направляясь ко мне, но так, что я чувствую его дистанцию от меня. Он не смотрит на меня так, как смотрел, будучи в маске. Или как деловой человек. Или как той ночью в его доме.
Он как будто смотрит на стену. Я даже не могу дотянуться до него, чтобы прикоснуться.
– Что ты здесь делаешь?
– Как долго ты это делаешь? – вероятно, это звучит несколько более разгневанно, чем хочу, но... как этого избежать? В течение последнего года у меня идёт потрясение за потрясением. – Ты хотя бы работаешь на компанию?
– Да. Но мы не покупаем вашу. И не покупали.
Я осматриваюсь вокруг, вижу секционный диван. Перевожу взгляд на табуреты у кухонной стойки. Тот же стиль оформления, что и в его доме.
– У тебя есть квартира? Мы были в твоём доме... ты прячешься от своей жены? – я опасаюсь ответа.
– Нет, – отвечает он.
Отворачивается от меня и идёт на кухню.
– Ты не на работе?
Он достаёт стакан с полки и наполняет его водой. После того, как из крана прекращает капать, он смотрит на меня.
– Марси, сегодня суббота.
Ох.
– И ты всё ещё не ответила мне, – продолжает он.
Он делает долгий глоток воды и ставит стакан на стол.
– Ты тоже мне не ответил.
Он легко выдыхает, но не раздраженно.
– Я выяснил, кто ты, совершенно случайно. Моя компания получила унизительно мизерное предложение от твоей, но мы сразу знали, что это была бухгалтерская ошибка. Примерно одиннадцать тысяч за то, чтобы вызвать у нашей компании личный интерес. За год наша прибыль измеряется миллиардами долларов.
– Я осведомлена.
– Ну да. Итак, я лично взялся за решение этой проблемы, потому что знаю, как скучно это может быть. Я пришел в ваш офис, и там была ты. Твои чёрные волосы. Твоё высокомерие, заметное даже через стеклянную стену кабинета. Ты источала ту уверенность, проблески которой я замечал в женщине, с которой встречался каждую неделю. Я опустил голову, но ты вероятно даже не видела меня. Ты была слишком занята, устраивая кому-то разнос в своём кабинете. Я не хотел верить, что это могла быть та же самая женщина. Но моё сердце знало.
Я краснею.
Он смеётся, наполняет стакан водой и предлагает его мне.
– Так что я позвонил. Устроил встречу. Мне было любопытно. Сколько в этом поведении было игры, а сколько реальности?
– Ты выяснил.
– Да. Но это лишь... – он замолкает. Его руки расположены на кухонной стойке и широко расставлены. Он смотрит мимо меня, в окно. Оборачиваюсь и наблюдаю, как начинает идти снег. Солнце исчезло за облаками и оставило комнату в тени, возникающей благодаря отголоскам его лучей. – Лишь усугубило боль.
Он сглатывает.
– Боль, – проговариваю я.
Это не вопрос, а утверждение.
Он не продолжает. Между нами разверзается пропасть.
– Я здесь... – начинаю.
Призываю свою смелость. Я могу отчитать кого угодно за что угодно, но если мне необходимо признать свою неправоту, то это оказывается сложнейшей вещью в мире. Я не знаю, почему – так было всегда. Если кому-то не нравится, что я предлагаю или что говорю, то кого это заботило?
На этот раз, кажется, это заботит меня.
– Я здесь, чтобы попросить прощения.
Он сужает глаза и переводит взгляд с моих глаз на моё лицо. На губы?
– Просить прощения?
– Да. Прости.
Он выдыхает и идёт вокруг стола, чтобы оказаться рядом со мной. Наши тела достаточно близко, чтобы можно было дотронуться, и, несмотря на пару месяцев с Незнакомцем, ощущения гораздо более настоящие, чем я когда-либо испытывала.
Он нежен. Даже деликатен, когда поднимает руки, чтобы обнять меня за плечи. Его взгляд скачет вверх и вниз, и моё сердце следует за этими скачками. Оно погружается в желудок, а затем поднимается к горлу каждый раз, когда он смотрит на мои губы. Я хочу поглотить его всего. Я хочу, чтобы он поглотил меня.
– Это я похерил всё. Я нарушил правила, которых мы согласились придерживаться. Все остальное было ошибкой, но это произошло из-за того, что я облажался, – говорит он.
– Всё было испорчено ещё до того, как я пришла в отель прошлой ночью. Я уже знала, что это ты. Увидела свои трусики торчащими из твоего комода. Те, что я отослала... тебе, я полагаю.
Он поглаживает мои руки, и я хочу, чтобы он подошел ближе, потому что сама я слишком упряма, да и просто застыла, чтобы пересечь пропасть самой. Он смотрит над моей головой и размышляет. Говорит, и его голос отзывается во мне громом.