Выслушав о чём речь, Сандар махнул рукой.
— Отправь с хейри улан, Феранор. Пусть проводят её до посольства. Только давай скорее. Я уже вижу посланцев шаха.
Отцепление атраванских воинов пришло в движение. Жёлто-синие ряды расступились, пропуская двоих всадников, явно важных господ, если судить по обилию золота на одеждах.
На то чтобы отдать нужные распоряжения Феранору не потребовалось много времени. Буквально через пару минут он уже стоял рядом с Сандаром, разглядывая посланцев шаха. Один был чернокожим стариком с седой бородой. Одежда его напоминала помесь рубахи и женского платья. Яркость красок резала глаз. Второй являлся воителем. Золотые пояс и лента оплетали его широкие ярко-синие одеяния так туго, что он напоминал кусок перетянутой шпагатом буженины. На поясе сабля, с инкрустированной самоцветами рукоятью, на плечах тяжёлый жёлтый плащ, на лице позолоченная анатомическая маска с прорезями для глаз и рта. Шлем варвара напоминал невысокую тиару обмотанную полотенцем.
Первым заговорил старик. Голос у него был с лёгкой хрипотцой.
— Да пошлёт вам мира Создатель. Что привело вас в Святую Страну? — почти синхронно забубнил толмач, а так же советник Сандара, по имени не то Таласпир, не то Таланор.
Странно. Сандар вроде хвастался, что учил варварский язык, чтоб разговаривать с атраванцами напрямую. Но, может, он просто плохо его знает?
— Ты слышал, Феранор? «Святая Страна»! Это они о себе так… Ответьте, что я желаю ему милости Солнцеликого Таэ. И, что прибыли мы сюда от владычицы Алтаниэль с посланием к Саффир-Шаху.
Переводчик заговорил, извлекая из своего горла протяжные шипящие звуки. Феранор даже не пытался прислушиваться, он с интересом разглядывал атраванского воина и готов был поклясться, что тот в это время так же разглядывал его. Что ж… общность занятий рождает общий интерес!
Обмен любезностями не продлился долго. Очень скоро воины из отцепления сели на коней и двинулись по тянущейся в город дороге. Старик и воитель остались возле Сандара, как почётные провожатые. За Сандаром ехал Феранор, советники, волшебница, остальная свита и шесть десятков улан и длинная вереница возов, ведомых коротышками гвармолами. Как уже говорилось, Шагристан стоял на горе. Подъём проходил долго.
На холме, у портовых ворот, возвышался храм, построенный без единого прямого угла. Купол его венчала раскрытая ладонь. За воротами от их колонны отделились небольшой отряд с частью возов. Знакомый бродяга сидел на козлах повозки, привалившись к чему-то большому и круглому, заботливо укрытому полотном.
Магверит?!
Феранор придержал коня, выехав из колонны.
— Погодите. Это разве не часть подарков?
Успев отъехать на несколько шагов, Даемара развернула кобылу. Остановила её подле жеребца Феранора.
— Часть,— улыбнулась она.
— Тогда почему его забирают?
— Потому, что это подарок не для шаха.
— А для кого?
Волшебница одарила его очередной улыбкой, смотревшейся лукаво.
— Простите, хеир, но есть секреты, которые могут знать только я и посол. Командиру охранения они ни к чему.
«Дурак,— мысленно обругал он себя.— Какого ответа ты ещё ждал?»
— Конечно.
Он отдал честь и поспешил вернуться к послу.
***
Копыта коней звонко цокали по брусчатке. Горожане бросали дела, сбегаясь посмотреть на нежданное диво. Сандар был вне себя от счастья. Он буквально сиял, словно бы впитывал и отражал с удвоенной силой солнечный свет. Довольно популярный трюк из магии очарования. Эльдары часто прибегали к нему, когда хотели произвести впечатление на дикарей. За колонной бежали чёрные полуголые мальчишки, радостно крича и размахивая руками.
Посольские советники, ехали бок о бок с Феранором. Оба эльдары в годах, оба одинаково одетые и донельзя похожие. Один, с пряжкой в виде трилистника на плаще назвался Таласпиром, переводчиком и знатоком народов. Второй, представился Таланором. Его высокий лоб перехватывал стилизированный под лозу обруч, норовивший съехать ему на глаза. Оба занимались тем, что заполняли пробелы в образовании Феранора. Тот не понимал почему это надо делать именно сейчас, но молчал и слушал, впитывая информацию о стране, городе и его жителях.
Самое главным было не называть людей дикарями. Они сильно обижались, потому что сами себя считают цивилизованными. Так же не стоило забывать, что Атраван это скопище разных народов, с разными обычаями. Следует различать хаммадийца с мармаридом, не смотря на внешнюю схожесть. Первый — житель пустыни. Он дик, груб, свиреп, воинственен, кожа его цвета хорошо прокопчённого мяса. При общении с ними надо быть на стороже. Держать оружие под рукой и не выпускать из поля зрения коней и женщин, потому что хаммады их охотно крадут. Мармарид — житель северного побережья Атравана. Тоже воинственный, но не столь свирепый в быту. Тянется к ремёслам, тайным знаниям и мореходству, но по людской дикости обращает это всё во вред — строит быстроходные корабли, грабит эльвенорское побережье и выдумывает изощрённые чары.
Феранор охотно соглашался. Действительно, лишние знания людям только во вред.
Живут в Атраване, продолжал советник с пряжкой, так же и чернокожие племена. Они носят названия бала, бедины и шенази. Шагристан — столица Атравана — находится на землях бединов, поэтому в городе их подавляющее большинство. Путать их тоже нельзя, хотя задачка эта не из лёгких. Выглядят они очень похоже, говорят на одном языке, но разнятся обычаями. Бедины открыты и шумны, любят выпить и повеселиться. Бединки ходят, оголяя грудь без стыда. Бала — недоверчивы к чужакам.
Шенази, встревал второй советник, поправляя на лбу обруч, это иноверцы. Вопрос религии в Атраване — краеугольный камень. Нельзя, сурово поучал он Феранора, называть бединов и бала именем шенази, или использовать словечко «муртад». Для них это оскорбление настолько сильное, что могут схватиться за нож, меч, камень, словом за всё, что попадётся под руку. Шенази почитают божка Исайю, в то время как большинство населения страны последователи — Алута и Двенадцати Пророков. Их называют бохмитами. Но и среди них единства не бывает. Муртадами зовут тех, кто почитает пророка неправильно. Так южане обзывают жителей Севера, те тоже в долгу не остаются, называя муртадами южан, совсем недавно даже воевали из-за этого.
Феранор кивал и хоть давно утратил нить рассуждений, старался делать вид, что всё понимает. Они поднимались всё выше, пока не вышли на площадь перед шахским дворцом.
***
Пахло розами и ещё чем-то незнакомым, но приятно дурманящим. От искусственного водоёма в центре двора шла приятная живительная прохлада. Журчал фонтан, зло и яростно ругался Сандар.
— Передайте Саффир-Шаху, что я не раб, дабы кланяться ему в пояс! Пусть перед ним ползают на брюхе морейцы ради торговых льгот! И разуваться я не буду! Где это видано, чтобы посланец великого Эльвенора ходил босиком?! Я требую уважения к себе как к послу от самой Алтаниэль! Что вы там бормочите, хеир Таласпир? Я требую, чтобы это перевели слово в слово!
— Ох, зря он их дразнит,— вздохнул Агаолайт, как мать дитя, прижимая к груди ножны с подарочным мечом.— Мы же и пикнуть не успеем, как наши головы выкинут за ворота.
Молодой улан слева, державший под уздцы посольского коня, громко сглотнул, глядя в бесстрастные маски шахских стражей. Феранор согласно вздохнул. Умирать не хотелось. Особенно так глупо и бесславно.
— И всё же, позор не лучше смерти,— обронил он вслух.
— Позор можно смыть! — глаза знаменосца сверкнули под шлемом. — А смерть есть процесс необратимый. Сколько вам лет, капитан?
— Два года как отпраздновал Нэйэкхан.[2] А что?
— Ничего. Поймёте когда доживёте до Тоэтэ.[3]
— Хеир, вы говорите со своим командиром…
— Милорды! — зашипел посольский советник, зыркая на них из-под налобного обруча.
Какое-то время идиллию мелодичного журчания воды нарушал только сверлящий голос Сандара.