— Отлично! Если уважение к послу Алтаниэль для вас ничего не значит, то я откланиваюсь! Сей же час я вместе с дарами вернусь в порт и сяду на корабли.
Оба советника разом шагнули к Сандару, что-то быстро ему зашептали.
— А ведь ему не дадут это сделать,— зашептал Агаолайт.— Наш соломенный посол может сколь угодно угрожать. Если придётся, эти двое треснут ему по голове, заткнут рот и поведут к шаху под руки, разутым и согнутым! Хотел бы я знать, что храниться в тех письмах. Может там брачное предложение?
Феранор скривился, отвернул голову и попытался украдкой сплюнуть, но только измазал слюной подбородок.
— Понимаю, абсурд,— продолжал размышлять Агаолайт.— Но там должно быть что-то значимое. Такое, что не доверишь простым гонцам. Может, военный союз? Кьялин![4] Я готов дать себя высечь, лишь бы заглянуть в те письма одним глазком!
— Военный союз? Это с атраванскими пиратами-то?
— А хоть бы и с ними. Что ты скажешь о боях на востоке Турл-Титла?
— Тоже мне невидаль. На Востоке Турл-Титла ни одно лето не проходит без стычек с орками.
— Стычек! — вспыхнувший знаменосец едва не выронил меч.— Капитан, до того как одеть плащ ревнителя я шестьдесят лет служил в белленгольской армии. Там осталась куча моих друзей. От них я слышу такое, что волосы встают дыбом! Каркохтар в осаде. Басхвалия переполнена беженцами. Если Турл-Титл падёт — орки окружат нас с трёх сторон. С четвёртой же будет море и атраванские пираты. Это никакая не тайна, достаточно только взглянуть на карту…
Агаолайт резко замолчал, потому что из дворца появились слуги. Прямо на пороге расстелили пышный ковёр, установили белый резной трон. Заиграла флейта. Шахский глашатай голосом переводчика сообщил:
— Сегодня во дворце слишком душно. Сын Луны и Неба, Повелитель Атравана изволит принять нас здесь.
— Уступили? Они уступили! — казалось, Агаолайт не верил своим ушам. — Неужели всё ради подарков?
— Просто надо иметь уважение к самому себе,— многозначительно заметил капитан. — И не подстраиваться под глупые требования варваров. Тогда варвары сами начнут проявлять уважение и подстраиваться уже под тебя.
На террасе над входом возникло несколько юных бединок, в национальных нарядах (то есть с абсолютно голой грудью) немедленно устроивших настоящий дождь из ярких лепестков. Ветер подхватил их, понёс, бросая эльдарам в лица.
[1] «Помощник вождя». Второе звание дано в буквальном переводе.
[2] «Первое совершеннолетие». Для эльдар оно наступает в шестьдесят лет.
[3] «Второе совершеннолетие». Начинается после ста.
[4] эльдарское ругательство. Не переводимая игра сочетаний частей слов.
Глава 5. Серные Бани
Орки не являются разумными существами. Они умеют ходить на двух ногах, пользоваться оружием и инструментами, изображать речь, но в действительности являются животными, движимыми единственным инстинктом — убивать. Бороться с этим инстинктом они не могут и не хотят. Их нельзя приручить или перевоспитать. Они не способны раскаяться. Единственное, что можно сделать для орка — убить его. И в этом нет зла и жестокости, как нет их в убийстве бешенной собаки. Это — акт Милосердия!
Царь Рэндэриман — повелитель эльдар
Орки — многочисленное племя, населяющее восточные пределы Монистерна. Имеют собственное государство, которое называют Орокрайн. «Орок» — сильный, «Крайн» — земля. Себя они называют «сильные», так как силу любят и уважают. Любят воевать. С большим удовольствием воевали друг с другом пока царь Даргот не объединил их в одно государство. Теперь они занимаются тем, что наёмничают по всему Амалирру. Особенно много их в Атраване, где всегда ценились отважные воины. Им щедро платят, а если те принимают веру в 12 Пророков, то даже даруют землю.
Амальрик «Записки путешественника»
Тонкий солнечный луч настойчиво пробивался сквозь сомкнутые веки. Дико хотелось спать, ведь уснул он поздно, а часть ночи провёл на ногах, лично проверяя посты. Приказ выставить стражей был встречен подчинёнными без должного понимания, если вообще не враждебно. Им было непонятно, зачем лишать себя спокойного сна и отдыха, когда есть волшебница и можно положиться на мощь чар.
Возможно, это какая-то национальная болезнь. Эльдары слишком полагаются на колдовство, забывая, что оно отказывает в самый неподходящий момент. Может, всё потому, что разубедившиеся просто не успевают поведать об ошибке остальным?
Феранор думал об этом, одеваясь и натягивая сапоги. Доспехи — нагрудник, кольчуга, поножи и наручи с наплечниками грудой лежали на крышке вещевого сундука. Сверху груду венчал круглый шлем с забралом в виде совиной морды. В плюмаже из конского волоса застряло несколько розовых лепестков — память о шахском приёме. Собственно ничем особым он и не запомнился. Самих переговоров не слышал, шаха вблизи видел лишь раз, когда вручали дары. Саффир-Шах оказался совсем не таким как Феранор его представлял: низкий, тучный, с острой короткой бородкой и живыми глазами вечно находящимися на выкате.
«Должно быть, — подумалось Феранору. — Таким правителем легко манипулировать».
Подцепив лепестки двумя пальцами, он сдул их в окно будто букашек. Некоторое время стоял и смотрел, как те крутятся на ветру. Из окна тянуло прохладой ещё не нагретого города.
***
До обеда Феранор решал вопросы по закупке провианта для лошадей. Потом писал отчёты в казначейство. Обширные столбики цифр нагоняли сон. Не было ни малейшего шанса сбежать от рутины в патруль или переложить на писарей. К концу дня капитан всерьёз начинал думать, что морская качка была не самым худшим из выпавших ему испытаний. Обычная проверка караульных едва не вылилась в междоусобицу командиров. Феранор ругался и сгоряча грозился зарубить собственного знаменосца, обнаружив, что уланы из его Дома несут стражу в обычной одежде, а не в доспехах. Жарко им видите ли…
Погрязнув в делах, к ужину он не спустился.
Спасение пришло в конце дня, внезапное, как летний ливень и удивительное как святые чудеса. И то и другое двукратно усиливалось от того, что принёс его Каэльдар. Знаменосец появился в его комнате не один, а с кувшином вина. Феранор отложил восковую табличку, устало потёр переносицу исколотыми стилосом[1] пальцами.
— Я занят, хеир. Говорите с чем пришли и уходите.
— Летнее Басхвалийское,— представил Каэльдар своего спутника, водружая его на стол.— Куда лучше той сладковатой дряни, что наш скупердяй посол выдаёт уланам. Ах да, выдаёт не он, а один из советников. Как там его… Таласпир? Или Таланор? Вечно их путаю.
Возникло страшное искушение выкинуть Каэльдара за дверь вместе с вином, но Феранор сдержал недостойный душевный порыв.
— Я пришёл предложить мир, капитан. Как-то не так началось наше знакомство. Неправильно. Герой с Дикого Пограничья и ревнитель от трона Алтаниэль не должны ссориться по пустякам. Мы ведь все служим одному делу.
Каэльдар откупорил кувшин. В воздухе разлился кислый и терпкий аромат северных виноградников, принеся с собой воспоминание о далёком детстве и отце, который любил его пробовать сидя на веранде в плетёном кресле. Случайное совпадение, пришедшееся к месту.
Раздумья и колебания Феранора длились несколько долгих секунд. Он со вздохом поднялся и достал из сундука пару походных кубков без ножек.
— Что ж…
Пожалуй, он и вправду был резок. Уланы из Меллорафона слишком привыкли к мирной жизни и вольностям, которые она допускала. Этот порок он вытравит.
Вино на вкус показалось куда кислее, чем он помнил. Наверное, испортилось на корабле.
— Это не всё. Я думаю после морского путешествия и вчерашнего дня все мы заслужили право отдохнуть. Как насчёт того чтобы пойти в город и осчастливить собой пару «интересных мест»? Таблички не убегут,— добавил Каэльдар, заметив тоскливый взгляд Феранора направленный в угол стола. — У волшебницы есть пара гвармолов привычных к такой работе. Думаю, она уступит нам одного, если хорошо попросить. Ну, так как?