Он слишком устал, чтобы спорить, поэтому сдался. Подойдя к подстилке Иглогривки, Воробей обессиленно растянулся рядом. Миг спустя он почувствовал, как шершавый язычок ритмично заскользил по его плечу. Сначала ему было немного стыдно, что больная ухаживает за ним, но маленькая воительница вылизывала его так нежно, и это было так приятно, что вскоре Воробей согрелся, расслабился и стал дремать…
«Интересно, мама когда-нибудь вылизывала меня, когда я был котенком? - сонно подумал он. - Вот только какая мама? Листвичка или Белка?»
Он увидел чьи-то глаза, глядевшие на него сверху вниз. Сначала Воробей решил, что это Листвичка, но очертания кошачьей головы расплывались, сначала перед ним возникла Белка, потом она превратилась в Остролистую, ее зеленые глаза в упор смотрели на него.
Воробей вздрогнул и проснулся. Шерсть у него была сухой и теплой, ноющая усталость покинула тело.
- Ну как? - встревоженный голос Иглогривки вернул его на землю.
- Замечательно! - искренне ответил Воробей. Внезапно ему мучительно захотелось с кем-нибудь поделиться своими мыслями: не со звездными предками и не с котами из прошлого, а с настоящим, земным котом, с близким другом, каким на какое-то время для Львиносвета стала Пеплогривка. Но он не думал, что Иглогривка сможет стать ему таким другом.
- Наверное, очень трудно быть целителем. Отдавать все свое время племени, постоянно заботиться обо всех, да еще хранить секреты Звездного племени! - сочувственно прошептала Иглогривка.
«Что ты понимаешь! - с досадой подумал Воробей. - Секреты Звездного племени куда скучнее и проще, чем тайны земных котов!»
- Я целитель, это моя работа, - ответил он вслух. - Выбрось из головы все эти мысли, тебя эти тревоги никогда не коснутся.
- Еще бы, - пробормотала Иглогривка так тихо, что Воробей усомнился в том, что ее слова предназначались для его ушей. - Ведь от меня до самой смерти не будет никакой пользы, верно?
Воробей решительно поднялся на ноги. Он знал, какая тоска гложет Иглогривку. Она взяла на себя часть его обязанностей и много помогала ему в целительстве, но для бедной калеки эти дела не шли ни в какое сравнение с воинской жизнью.
- Спасибо, что высушила меня, - сказал Воробей и отошел к своему гнездышку.
Свернувшись на мягких папоротниках, Воробей открыл глаза и увидел, что лежит на дне ямы. Дождь перестал. Высоко в небе быстро неслись облака, хотя в воздухе не чувствовалось ни ветерка. Воробей вошел в туннель и вскоре увидел впереди тусклый свет, как будто звезды сияли сквозь толщу земли и камней. Он пошел дальше, насторожив уши, чтобы не пропустить ни малейшего звука, но вокруг царила пустота и тишина.
Куда же подевались все древние коты?
Воробей упрямо шагал на серебристый свет и вскоре очутился в пещере, где текла река. В последний раз, когда он был здесь, подземная река была злой и полноводной, но сейчас она струилась среди камней узкой черной змейкой. Исполненный надежды, Воробей поднял глаза на каменный выступ, где всегда сидел Утес, но там было пусто.
Потом он услышал тихие шаги за спиной. Обернувшись, Воробей увидел, как тусклая тень выскользнула из противоположного туннеля.
- Листопад? - мяукнул он.
- Нет, - проскрипел знакомый голос.
- Утес!
Древний кот стал приближаться к Воробью, его длинные кривые когти бряцали по каменному полу. Слепые глаза двумя выпученными шарами выступали из его глазниц, тусклый свет блестел на голом безволосом теле. С мрачным видом Утес остановился перед Воробьем.
- Зачем ты сломал мою палку? - спросил он. В его голосе не было ни гнева, ни печали, Утес ничем не выдавал своих чувств.
- Я… я хотел поговорить с тобой, но ты не приходил! - запинаясь, выпалил Воробей. - Какой прок от обломка палки с царапинами? Зачем его беречь?
Он говорил запальчиво, хотя прекрасно понимал, что мелет жалкий вздор, и что палка значила гораздо больше, чем он пытается изобразить.
- Я всегда здесь, - ответил Утес, и на этот раз в его голосе отчетливо прозвучала печаль. - Я приду к тебе, когда мне будет, что сказать. Не в твоей власти призывать меня.
Воробей понурил голову, чувствуя себя глупым котенком, которого отругали за побег из лагеря.
- Эта палка была вашей историей, - продолжал Утес. - И ты не мог просто так взять и выбросить ее. Прошлое повсюду, оно окружает тебя, и коты, однажды бывшие воителями, станут ими вновь.
Воробей напрягся всем телом, его когти заскребли по каменному полу пещеры.