А если это кто-то из соплеменников.
Вздохнув, Голубка задалась вопросом, будет ли она верить кому-нибудь снова.
Глава 7
Едва Воробей вошел в лагерь, он учуял Огнезвезда, идущего в свою палатку бок о бок с Песчаной Бурей. Хоть Воробей и устал, он решил поговорить с предводителем прямо сейчас.
Он провёл много времени, раздумывая, что бы такого сказать, чтобы Огнезвёзд согласился на ещё одно путешествие. Воробей побежал вперёд и застал предводителя на самом верху Каменного карниза.
— Огнезвёзд, мне нужно поговорить с тобой.
Целитель почувствовал удивление предводителя. — Сейчас? Нельзя ли подождать до утра?
— Нет.
Огнезвёзд замешкался на мгновение, а затем ответил:
— Хорошо. Поднимайся в мою пещеру.
— Я схожу проверю Маковку и ее котят, — тактично мяукнула Песчаная Буря. — Прошлым вечером они переели белки, и у них болели животы.
— Я дал им водную мяту, — сообщил ей вслед Воробей. — Позови меня, если им потребуется еще.
Огнезвезд уже поднимался на вершину скалы, Воробей осторожно шел за ним, боясь оступиться на узкой тропинке.
— Это так срочно, что не может подождать? — раздался голос Огнезвёзда из глубины пещеры.
Воробей прошел в пещеру следом за предводителем. — Мне необходимо отправиться в горы, — начал он. — Я получил послание.
— От Звездного Племени?
— Нет, от другого кота.
— Да? — поразился Огнезвезд; удивление предводителя охватило Воробья, как будто солнце осветило его своими лучами. — Кто же этот кот?
— Это. это трудно объяснить, — признался Воробей. Огнезвезд вряд ли был способен понять, что целитель может общаться с древним котом, да еще и из другого клана. — Но я не могу это проигнорировать.
Огнезвезд раздраженно вздохнул. Воробей представил, как подергивается кончик его рыжего хвоста. — Мы не должны больше помогать Клану, — мяукнул наконец рыжий кот. — Звездное племя знает, как я сочувствую им, но они живут своей жизнью, а мы своей.
— Это не касается Клана, — ответил ему Воробей. — В горах я должен найти что-то, что важно для нашего будущего. Нашего будущего, а не Клана.
— Ты не можешь сказать побольше, а? — Огнезвезд скреб когтями по полу пещеры. — Если честно, ты заинтересовал меня, Воробей.
— Извини, Огнезвезд, — мяукнул Воробей. — Но я сказал тебе все, что мог сказать. Ты должен верить мне из-за пророчества.
— Нет, — раздался совсем рядом голос Огнезвезда. — Я доверяю тебе, потому что ты целитель, верный своему племени.
— И как целитель, я прошу тебя отпустить меня в Клан Падающей Воды, потому что это в наших общих интересах, — вздохнул Воробей.
Огнезвезд молчал, но Воробей мог услышать множество мыслей, кружащих в голове предводителя. — Ты нуждаешься в сопровождающих, — мяукнул наконец предводитель. — А я не очень-то и хочу отпускать из племени хороших воинов и целителя накануне битвы.
Хотя рыжий кот и не упоминал ничего про Сумрачный лес, Воробей знал, что мысли его именно об этом. Да, это так. Но я должен пойти!
— Ты уверен, что этот загадочный кот не заманит тебя в ловушку? — добавил Огнезвезд.
Воробей покачал головой. — Уверен. Утес — последний кот, который может быть вовлечен в заговор Сумрачного леса. — Я доверяю коту, сказавшему мне это, — продолжил он. — Ему не интересны наши сражения, без разницы, кто победит. Он просто знает, что это — наша судьба, и делает все, чтобы заставить ее произойти.
— Это хорошо, — произнес Огнезвезд. — Ты можешь идти. Возьми с собой несколько воинов — но не Львиносвета.
— Почему? — радостное чувство триумфа было поглощено изумлением. — Но Львиносвет должен идти. Он один из Трех!
— Ты можешь взять Голубку, — голос Огнезвезда был непреклонен. — Львиносвет остается здесь. Он прекрасный воин и пригодится в битве. Ведь как я понял, ты идешь в горы не сражаться?
— Я не знаю того, что там произойдет, — обреченно мяукнул Воробей, понимая, что нет смысла спорить с решением предводителя. — Хорошо, пусть будет так. Но мне это не по душе.
— Никто тебя и не спрашивал, — парировал Огнезвезд. — Ты возьмешь Голубку, как я уже сказал, и. хмм. и Лисохвоста с Белкой.
— Белка! Воробей не хотел идти в горы с кошкой, которая лгала ему и его брату с сестрой на протяжении многих сезонов, с кошкой, которую он когда-то считал своей матерью.