- Торн!
Это был Дженнингс. Задыхаясь, с диким взглядом, он прорвался сквозь кусты и быстро подошел к Торну, сжимая в руках железный ломик.
- Я нашел! - выпалил он. - Я нашел!
- Что нашел?
- Пошли! Пошли со мной!
Они двинулись вперед. Дженнингс легко прыгал через надгробия, Торн из последних сил пытался не отставать от него.
- Вот! Посмотри сюда! Это те самые! - воскликнул Дженнингс и остановился на пустой площадке около двух могил, вырытых рядом. В отличие от всех остальных эти могилы были выкопаны сравнительно недавно, одна из них была обычных размеров, другая - маленькая. Надгробия выглядели скромно: на них упоминались только даты и имена.
- Видите число? - возбужденно спросил Дженнингс. - Шестое июня. Ш_е_с_т_о_е _и_ю_н_я_! Четыре года назад. Мать и ребенок...
Торн медленно подошел к могилам и встал, глядя на холмики.
- Эти - единственно свежие на всем кладбище, - гордо заявил Дженнингс. - Другие настолько древние, что даже надписи не разберешь.
Торн не ответил. Он встал на колени и стряхнул с камней присохшую грязь, чтобы прочитать надписи.
- ...Мария Аведичи Сантойя... Младенец Сантойя... In Morte et in. Nate Amplexa rantur Generationes.
- Что это значит?
- Латынь.
- Что там написано?
- ...В смерти... и рождении... поколения объединяются.
- Вот так находка!
Дженнингс опустился на колени рядом с Торном и удивленно обнаружил, что его товарищ плачет. Торн, склонивши голову, рыдал. Дженнингс подождал, пока тот успокоится.
- Вот он, - простонал Торн. - Теперь я знаю. Здесь похоронен мой ребенок.
- И, возможно, женщина, родившая ребенка, которого вы сейчас воспитываете.
Торн посмотрел на Дженнингса.
- Мария Сантойя, - сказал Дженнингс, указывая на надгробия. - Здесь мать и ребенок.
Торн покачал головой, пытаясь вникнуть в смысл слов.
- Послушай, - сказал Дженнингс. - Мы ведь требовали, чтобы Спиллетто рассказал, где мать. Вот мать. А это, возможно, ваш ребенок.
- Но почему здесь? Почему в таком месте?
- Я не знаю.
- Почему в этом ужасном месте?!
Дженнингс посмотрел на Торна. Он сам ничего не понимал.
- Есть только один способ узнать. Главное, мы нашли их, теперь можно разузнать и остальное.
Он поднял лом и воткнул его глубоко в землю. Лом вошел по рукоятку и с глухим звуком остановился.
- Это не так сложно. Они всего где-то на фут под землей.
Он разрыхлил ломиком землю, а потом взялся разгребать ее руками.
- Ты не хочешь мне помочь? - спросил он Торна, и тот без особого желания принялся помогать онемевшими от холода пальцами.
Через полчаса, грязные, мокрые от нота, они очищали последний слой земли с бетонных плит. Закончив разгребать, Торн и Дженнингс уставились на гробовые плиты.
- Чувствуете запах? - спросил Дженнингс.
- Да.
- Наверное, все делалось в спешке, правила не соблюдались.
Торн не отвечал, переживая страшные мучения.
- Какую сначала? - спросил Дженнингс.
- Может быть, не надо этого делать?
- Надо.
- Но это как-то не по-человечески.
- Если хотите, я позову шофера.
Торн стиснул зубы и покачал головой.
- Тогда начнем, - сказал Дженнингс. - Сначала большую.
Дженнингс подсунул домкрат под плиту. Потом, используя его в качестве рычага, отодвинул крышку гроба ровно настолько, чтобы под нее можно было просунуть пальцы.
- Ну, давай, черт возьми! - закричал он, и Торн пришел на помощь. Руки его тряслись от напряжения, когда он вместе с Дженнингсом поднимал тяжелую крышку.
- Весит не меньше тонны!.. - промычал Дженнингс. Навалившись на плиту всем телом, им удалось приподнять ее и удерживать, пока глаза изучали темную яму.
- Боже мой! - вырвалось у Дженнингса.
В гробу лежал труп шакала.
Личинки и насекомые облепили его со всех сторон, ползая по останкам плоти и шкуры, каким-то образом еще сохранившейся на скелете.
Торн вздрогнул и отпрянул назад. Плита выскользнула из рук и с грохотом упала в склеп, разбившись на куски. Туча мух взмыла вверх. Дженнингс в ужасе кинулся к Торну, поскользнулся в грязи и, схватив его, попытался увести подальше от склепа.
- Нет!!! - заорал Торн.
- Пошли!
- Нет! - продолжал орать Торн. - ВТОРУЮ!
- Для чего? Мы видели все, что нам было нужно.
- Нет, другую, - в отчаянии простонал Торн. - Может, там тоже зверь!
- Ну и что?
- Тогда, может быть, мой ребенок где-нибудь живет!
Дженнингс остановился под обезумевшим взглядом Торна и попытался ломом приподнять маленькую крышку. Торн подошел к нему, просунул под плиту пальцы. Через секунду она слетела, и лицо Торна исказилось от горя. В маленьком склепе лежали останки ребенка, его крошечный череп был разбит на кусочки.
- Голова... - всхлипывал Торн.
- ...Боже...
- Они убили его!
- Пошли отсюда.
- Они убили моего сына! - закричал Торн изо всех сил. Крышка упала, и оба посмотрели на нее в диком ужасе.
- Они убили его! - рыдал Торн. - Они убили моего сына!
Дженнингс поднял Торна на ноги и силой потащил его прочь. Но неожиданно он остановился, вздрогнув от страха.
- Торн, смотри.
Торн глянул туда, куда указывал Дженнингс, и увидел впереди голову черной немецкой овчарки. У нее были близко посаженные светящиеся глаза, из полуоткрытой пасти текла слюна. Где-то рядом послышался злобный рык. Торн и Дженнингс не двигались, зверь медленно вышел из-за кустов и наконец стал виден полностью. Он был тощий, весь в шрамах, на боку виднелась свежая рана. Соседние кусты зашевелились, и показалась еще одна собачья морда, серая и изуродованная. Потом появилась еще, и еще одна, все кладбище пришло в движение. Отовсюду возникали темные силуэты, теперь их было не меньше десятка - бешеных голодных псов. С морд стекала слюна.
Дженнингс и Торн замерли на месте, боясь даже взглянуть друг на друга. Воющая стая держалась пока на расстоянии.
- Они чуют... трупы... - прошептал Дженнингс. - Надо идти... назад.
Сдерживая дыхание, они начали медленно отступать, в тот же момент собаки двинулись на них, низко пригнув головы и как бы выслеживая добычу. Торн споткнулся и невольно вскрикнул, Дженнингс тут же вцепился в него и, пытаясь сохранить спокойствие, прошептал:
- Не бежать... им нужны... только трупы...
Но, миновав вскрытые могилы, собаки не остановились, следя глазами только за живыми людьми. Расстояние между людьми и собаками сокращалось, звери подходили все ближе. Торн оступился и ухватился за Дженнингса, обоих колотила дрожь. Они продолжали отступать, спины их уперлись во что-то твердое. Вздрогнув, Торн оглянулся. Они стояли у подножия каменного идола, это была западня. Собаки окружили людей, перекрыв все доступы к побегу. На какое-то мгновение и хищники, и их жертвы, стоящие в кругу оскаленных пастей, застыли. Солнце уже взошло и красноватым отблеском освещало надгробия. Собаки замерли, ожидая сигнала броситься вперед. Шли секунды, люди теснее и теснее прижимались друг к другу, собаки пригнулись, готовясь к прыжку.
Испустив боевой клич, Дженнингс замахнулся ломиком на вожака стаи, и собаки тут же кинулись на них. Дженнингса сбили с ног, звери подбирались к его шее. Репортер катался по земле, ремни фотоаппарата крепко прилегали к его шее, а звери сновали рядом, пытаясь добраться до его плоти. Беспомощно отбиваясь от них, Дженнингс почувствовал у подбородка камеру. Захрустели линзы в собачьих зубах, звери рвали ее, пытаясь отодрать от Дженнингса.
Торну удалось отбежать к забору, в этот момент огромная собака бросилась на него, и челюсти ее сомкнулись на его спине. Джереми упал на колени, и тут другие собаки кинулись на него. Щелкали челюсти, брызгала слюна. Торн отбивался, пытаясь подползти поближе к забору. Он сжался в комок, чувствуя на себе яростные, жалящие укусы. На какую-то долю секунды ему удалось разглядеть Дженнингса, который катался по земле, и собак, пытавшихся в бешенстве добраться до его шеи. Торн не чувствовал боли, в нем кипело одно лишь страстное желание - убежать! Джереми встал на четвереньки - собачьи клыки впивались ему в спину - и так продолжал подбираться к забору. Рука его нащупала что-то холодное. Это был ломик, брошенный Дженнингсом. Он сжал его и ткнул назад, туда, где были звери. Раздался страшный визг, и он понял, что попал. Кровь хлынула ему на плечи, и, обернувшись, Торн увидел, что у одного пса выбит глаз. Это придало ему храбрости, он начал бить ломом направо и налево и вскоре смог подняться на ноги.