Таррэн мысленно охнул и вполголоса посоветовал Ирташу прибавить шагу, проявив просто вопиющую бесцеремонность и некрасиво пихнуть несколько десятков толстых спин, отделяющих его от лихо резвящейся Гончей. Нет, самому ему было сто раз плевать на ошарашенные морды вокруг, но вот Корвину, Сартасу и Маликону явно не стоило знать, что она вполне способна устроить тут целый аттракцион и бесшабашно распродать их драгоценные уши на игрушки для человеческих малышей. Причем, что самое обидное для них, за сущие гроши!
— Вы только посмотрите на эти лица! На них застыла мудрость веков! И запечатлелся замысел Творца в тот миг, когда он создавал наш прекрасный мир! Именно в этих глазах отражается поступь Рока! Именно в них сияет грозный огонь неумолимой Судьбы! И именно там при ближайшем рассмотрении можно понять, кто ты и для чего был рожден, узреть миг собственного появления на свет и узнать дату собственной смерти…
Перворожденные, с немалым трудом пробираясь к вожделенному помосту, сооруженному Белкой из спины верного скакуна и собственных длинных ног, дружно зашипели. Проклятый сопляк! Мало того, что из-за него задержались, так еще и срамит на весь город! И смертных, как назло, полно! Будто специально приперлись в нарядах и дорогих украшениях, чтобы полюбоваться на этот дерзкий развод. Но народ уже заинтересовался, начал с любопытством вертеть головами, что-то прикидывать про себя. Кто-то задумчиво пощупал кошель, явно просчитывая, сколько запросят уважаемые «господа» за такую редкую услугу. Нет, шарлатанов, конечно, в округе хватало. Настоящие маги тоже были, но драли они за свои услуги просто безбожно. А эльфы все еще славятся на Лиаре, как самые честные существа. Интересно, сколько возьмут остроухие, раз уж заслали на оживленную площадь такого заметного глашатая?
— Не знаю, для чего был рожден Белик, — процедил раскрасневшийся от ярости Аззар. — Но вот дату его смерти могу с точностью до минуты сказать хоть сейчас! Атталис, держи меня, пока я не кинулся чем-нибудь тяжелым!
— Спешите, дамы и господа! Только один день в Бекровеле, и больше такой возможности вам никогда не представится! — вдохновенно вещала она. — Узнать свое прошлое, увидеть будущее, понять настоящее… и всего за два золотых! Торопитесь! Наши великие и могучие уже близко! Вот! Вот они, уважаемые! Они идут, спешат облагодетельствовать вас своими познаниями! Все расскажут! Все сделают! И это за каких-то жалких два золотых! Спешите видеть! Прием посетителей строго ограничен! Первым двум десяткам цену снизим до одной монеты!..
— Убейте его! — простонал Маликон, остро сожалея, что не может одним махом перескочить через проклятую площадь, которая все никак не кончалась. — Линнувиэль, сделай что хочешь, только пусть он умолкнет, а то я убью его сам! Хоть огонь метни, заклинатель!
Младший Хранитель скорбно вздохнул.
— Если я это сделаю, половина города ляжет в руинах.
— Дамы и господа!..
— Небо! Да заткните же его кто-нибудь!!!
— Спешите и проникайтесь! Трепещите и благоговейте!..
— Таррэн!!!
— Сюда! Все сюда! А вот и они, наши остроухие спасители и благодетели! Дамы и госпо… эй!
Таррэн, наконец, добрался до смирно стоящего в окружении толпы зевак Карраша и под многочисленными взглядами (недоуменными, веселыми и откровенно злыми) стремительным рывком сдернул свою пару с седла. После чего сграбастал ее в объятия, игнорируя возмущенный писк, без единого звука развернулся и так же быстро покинул взволнованно загудевшую площадь. Лицо намеренно держал бесстрастно-каменным, руки к мечам не поднимал, Карраша в поводу не тащил (тот и сам с невозмутимой мордой трусил следом), но народ расступался с такой поспешностью, будто он метал громы и молнии.
В какой-то момент в спину донесся неуверенный ропот, но Темный эльф не останавливался, потому что прекрасно знал: Белка, если что-то начинала делать, неизменно делала это на совесть. И раз уж она приняла личину Белика, то будет следовать ей во всем. До конца. Никогда не выйдет из роли, сольется с образом полностью и на какое-то время действительно станет гадким, дерзким, гораздым на подлости пацаном. Собственно, только поэтому еще никто не догадался. Хотя, если честно, ее любимая маска уже начинала доставлять определенное беспокойство.
— На выход, — коротко скомандовал эльф, едва добравшись до остальных, и следом за гневно раздувающими ноздри сородичами поспешил покинуть Бекровель, пока никто не сообразил, что их просто напросто надули. Белка у него в руках активно трепыхалась, правдоподобно пищала, барахталась и приглушенно возмущалась, силясь выбраться из кольца железных рук и добавить что-нибудь еще сверх того, что уже успела. Но Таррэн держал крепко, прижимал ее обеими руками, заставляя пыхтеть себе в грудь, отчаянно вырываться и бубнить что-то нечленораздельное. Сам же продолжал упорно молчать, незаметно грозя счастливо похрюкивающему Воеводе внушительным кулаком. Осторожно косился на «мудрых и возвышенных», до последнего опасаясь гневной вспышки. И только когда ворота злополучного города остались далеко позади, рассвирепевшие эльфы слегка успокоили расшатанные нервы, а Гончая подозрительно притихла, рискнул отнять слегка занемевшие руки и взглянуть ей в глаза.