Таррэн тихонько хмыкнул.
— И то, и другое.
— О-о-о… выходит, у меня все-таки получилось выпросить прощение?
— Пожалуй, — против воли улыбнулся он, мысленно отправляя ей волну искреннего обожания и благодарности. Белка сладко зажмурилась, но, когда он неслышно прошел мимо, вдруг широко распахнула глаза и настороженно принюхалась.
— Эй! А чем это от тебя пахнет?
— Ничем.
— Не-ет, — нахмурилась она и проворно догнала мужа, после чего бесцеремонно развернула, обнюхала с ног до головы и вдруг изумленно застыла. — Постой-постой. Чем-то явно пахнет, и так знакомо…
— Да показалось.
— Нет, точно пахнет! Сейчас, погоди, я соображу…
А потом аж подпрыгнула на месте, напугав эльфов чуть не до икотки.
— ОРЕШКИ!!! Таррэн, от тебя пахнет орехами!!! Где?! Где они?! Ну, покажи, дай попробовать!! Ну, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… — Белка самым натуральным образом вцепилась в его руку и умоляюще заглянула в глаза, аж приплясывая на месте от нетерпения. — Ты же не оставишь меня без завтрака? Правда? Ну, дай хоть один! Не верю, что ты мог все слопать сам!
Таррэн усмехнулся и осторожно высыпал в подставленные ладошки внушительную горсть свеже сорванных лесных орехов: крупных, одуряюще ароматных, вкуснейших. Пол-леса исходил, чтобы отыскать именно такие. С трудом стерпел, чтобы не попробовать по дороге.
Она секунду таращилась на нежданно свалившееся чудо, как на самое большое сокровище в целом мире, потом как-то странно дрогнула и очень нежно прижала к груди, баюкая и всем видом выражая безграничное счастье. А когда все-таки вырвалась из сладких грез, подняла на эльфа удивительно ярко заблестевшие глаза.
— Ты что… из-за этого так рано поднялся? Чтобы собрать орехи? Для меня?!
— Цветов не было, — нежно улыбнулся он, тихонько касаясь губами ее макушки. — Уж что нашел, то нашел. Тебе нравится?
Она смогла только кивнуть, а потом благодарно прижалась, неслышно мурлыкая что-то обожающе-нежное исключительно для него и пряча размякшее лицо от любопытных взглядов. До чего же он внимательный! Вспомнил ее детскую страсть, не забыл, не махнул рукой, а специально встал еще засветло и все утро бродил по бескрайним чащобам, чтобы вот так неожиданно, но приятно удивить. Заботливый, нежный, любимый… м-р-р…
Сказать, что эльфы удивились — значит, не сказать ничего. У Хранителя даже скулы свело от подтверждения недавней догадки, потому что то, как молодой лорд обнимал Белика, совсем не походило на простые родственные чувства. Но вот кто изумился больше всего, так это Шранк — всегда невозмутимый Воевода вдруг неприлично разинул рот и едва не подавился зеленым яблоком.
— Белик?!!! Ты что, любишь орехи?!!
— Ага, — смущенно кивнула она, запоздало отстраняясь. — С самого детства. Меня Литур потому Белкой и кличет, что обожаю их до безумия. Прямо не могу удержаться, если увижу. Это у нас любовь с первого взгляда.
— Я не знал, — ошарашено выдал Воевода, во все глаза глядя на ее умиротворенное лицо. — Торк! За столько лет даже не догадался!!
— А тебе и не надо. К тому же, у нас дома они не растут — только в Бекровеле и можно достать. Но я в этот раз не успел — с вечера пересмешник попался, а утром мы слишком рано выехали, зато теперь… м-м-м… лопну, но все съем!
— Ну, мать моя, — оторопело сел Шранк. — Одно хорошо: я теперь, по крайней мере, буду знать, как от тебя отвязаться, если сильно приспичит.
Белка широко улыбнулась и, активно закивав, торопливо запихнула в рот свое сокровище.
— Хр-м-м… мр-р-м… вкуснотища!! Таррэн, ей богу, я теперь для тебя на все готов! Даже на еще одно высохшее озеро!
Перворожденных откровенно передернуло от подобной перспективы, а молодой лорд неверяще замер на краю поляны, но она уже не обращала внимания: уселась в укромном уголке, подтянула колени к груди и напрочь отстранилась от забот этого мира. Только лицо было безумно счастливое, да глаза светились нескрываемым блаженством.
Весь оставшийся день Белка посвятила себе, любимой. Была подозрительно тиха, невероятно благодушна, весела и вообще, просто прелесть. Почти не вредничала, не ехидничала и не скалилась, позволив Темным облегченно вздохнуть и, позабыв про утреннее возмущение, кинуть на невозмутимого Таррэна не один десяток признательных взглядов. Хоть один денек без этого буйнопомешанного пацана под боком! Наконец-то нашелся способ его заткнуть!.. А она и этого не замечала — полностью ушла в себя. Мечтательно взирала на безмятежное небо, наслаждаясь каждым мгновением, внимательно слушала щебетание птиц, беспрестанно улыбалась. Сияла и сверкала, как ясное солнышко. При этом оглушительно хрустела орехами, тихонько напевала под нос что-то спокойное и милое, нежно урчала, доставая на свет очередное лесное сокровище. И лишь вдоволь налюбовавшись, будто драгоценным камнем, пихала в рот. После чего нередко оборачивалась и одаривала благоверного таким долгим взглядом, вкупе с нежным мысленным посылом, жаркой волной благодарности и ослепительной, но столь многообещающей улыбкой, что Таррэн скоро пожалел, что рядом есть посторонние. И начал искренне желать скорейшего наступления хотя бы дневного привала.