Линнувиэль тяжело вздохнул, спустил ноги на прохладный пол и, подняв глаза, вдруг изумленно уставился на два крупных изумруда, сверкнувших у противоположной стены.
— И ты тоже? — невесело спросил Сартас, понимающе усмехнувшись.
Хранитель со стыдом опустил голову, но внутри неожиданно почувствовал странное облегчение. Кажется, не только его грызет червячок неуверенности. Вернее, не червяк, а очень даже здоровый питон. Но если уж такой воин, как старший Советник Владыки, не может уснуть, то остальным можно вовсе расслабиться.
Сартас бесшумно поднялся.
— Пойду, подышу, а то торчать тут уже невозможно.
Линнувиэль проводил его долгим взором, несколько минут посидел в прежней позе, раздумывая над собственным будущим. Затем все-таки махнул рукой на сон, которой, похоже, сегодня решил игнорировать все его попытки добросовестно улечься и задремать, а потом шагнул следом за собратом. Торк с ним со всем, будь что будет. Но если я еще хоть одну минуту продолжу думать над словами молодого лорда, точно сойду с ума.
Открыв дверь, он несколько секунд ошеломленно таращился на открывшийся вид, распахнув глаза и неприлично разинув рот, после чего вдруг обессилено опустился прямо на пыльную ступеньку, странно содрогнулся и беззвучно, но совершенно искренне… рассмеялся.
— Потрясающе!
Пятеро Темных эльфов, в одинаковых позах застывших на бортиках фонтана, дружно обернулись на звук и смущенно кашлянули.
— Доброй ночи, Линнувиэль.
Атталис, Аззар, Корвин, Маликон… они были здесь все!! Кроме, пожалуй, леди Мирены, но та, если и не спит, вряд ли захочет глупо толкаться возле фонтана вместе с попутчиками — больно гордая. Зато остальные… Хранитель расхохотался с новой силой, вынужденно признавая за Стражами полную победу и собственное сокрушительное поражение. Нет, это просто невероятно, чтобы все мы (ВСЕ!!) вдруг разом потеряли покой, дружно плюнули на сон, выбрались на прохладный ночной двор и теперь ровным рядком уселись на каменный бортик, таращась на звезды и считая часы до утра! Это ж надо так довести Перворожденных за какой-то жалкий день?!! Походя, играючи, сделали их, словно малых детей! А ведь мы живем раза в три больше, чем дерзкие смертные, но все равно так глупо оплошали! Ох, что бы сказал отец?!
Линнувиэль, отсмеявшись, со злым восхищением покачал головой, отдавая должное дерзким человечкам и признавая за ними право на существование. А затем неожиданно услышал странный звук и заинтересованно повернул голову в сторону ворот. Кажется, шумят оттуда? Но кто? Неужели кому-то еще не спится? Или просто Стражам более привычен ночной образ жизни?
Поскольку все равно заняться было нечем, он гибким движением поднялся и легким шагом двинулся к узкой горловине, полагая увидеть там что угодно: от свирепой хмеры до банальной потасовки между своенравными Дикими Псами. Но когда протиснулся на задний двор, то ошеломленно замер: на широкой площадке, уставленной странными колоннами и обломками, с азартом носились трое Стражей. Один — совсем еще мальчишка, едва обзаведшийся усами, а двое других были постарше и посолиднее. Но они с такой поразительной легкостью перебрасывали себя с одной колонны на другую, что это казалось просто невозможным. Одни. В полнейшей темноте. На бешеной скорости, на которой можно запросто убиться. На высоте почти двух человеческих ростов от земли! А эти ненормальные скачут и скачут! И, похоже, неплохо себя чувствуют!
Все трое оказались босыми, с подвернутыми до коленей штанами, обнажены по пояс и теперь посверкивали в свете звезд загорелыми телами, на которых, что удивительно, все еще не выступило ни капли пота. Так, будто они вовсе не устали, хотя явно прыгали здесь не первую минуту! Невероятно, до чего пластичным может стать человеческое тело при определенных условиях! Сколько силы оно может обрести, какую потрясающую реакцию! Ничуть не хуже Перворожденных!
— С ума сойти, — шепотом согласился незаметно подошедший Атталис, тоже неотрывно следящий за Стражами. — Никогда не думал, что такое возможно.
Линнувиэль только кивнул.
— Ловко, — негромко восхитился Аззар, протиснувшись следом за другом. — Интересно знать, кто их этому научил?
— Торк знает… говорят, что Пределы сильно меняют смертных.