— Я, — согласилась Белка.
— Что «ты»?
— А что я? Я — ничего. А ты?
— Тьфу! — с досадой сплюнул гном. — Заладил «я» да «я»… ты нам намедни ворота испортил?!
— Нет, — честно призналась она.
— А кто?!
— Он, — Гончая бестрепетно указала на онемевшего от такой наглости черноволосого бородача, мудро укрывшегося за спиной грозного сородича. А когда седой гном, явно старший на этих воротах, грозно обернулся, аж поперхнулся от такой наглости и невнятно замычал.
— Бронар, что за дела?!
— Между прочим, он меня обозвал некрасивым словом, — тут же наябедничала Белка, демонстративно надувшись. — Плохой гном. Злой. Фу. А у меня зверушка нервная. Чувствительная и очень ранимая. Так он и ее злобной скотиной обозвал. Правда, Каррашик? Скажи, что он бяка? Во-о-т. А еще, с нами девушка красивая была — миленькая, славная, чистая… так этот гадкий тип вздумал ей глазки строить! А что? Надо было стоять и смотреть, как он ее охмуряет?! Вот мы и не стерпели… кто ж знал, что у вас такие ворота хлипкие?!
— Врет!! — чернобородый вдруг опомнился и взвился, как укушенный. — Все врет!!! Этот сопляк меня учить вздумал, как обозы распределять! Дерзил, хамил и насмехался при всем народе! И зверюга у него бешеная! Как есть, хмера!! Так копытом вдарила, что одна створка сразу слетела, а вторую он зубами цапнул! Да так, что ее тоже теперь менять придется!! Причем ВСЮ! ЦЕЛИКОМ!! А ЭТОТ ДРЯННОЙ ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ГАДЕНЫШ…
Хлоп!
Линнувиэль успел только моргнуть, как крепыш странно вздрогнул и, закатив глаза, грузно осел. А Шранк, непонятно каким образом оказавшийся рядом с ним, хотя буквально секунду назад сидел верхом в нескольких шагах левее, деловито подул на ушибленный кулак.
— Извини, не сдержался, — сообщил он Белке.
Гончая укоризненно покачала головой.
— Зверь. И как я с тобой столько лет рядом живу? Он же так старался, такую речь прочувственную собирался выдать. О том, как поленился разнимать сцепившиеся колесами телеги, как под ними едва не сломали себе ноги двое возниц. Как отказывался позвать лекаря, пока ему не всунули на лапу золотой… а ты не дал ему ни одной возможности признаться в своей безалаберности!!
Воевода покаянно вздохнул, а Белка внезапно посерьезнела и остро глянула на слегка опешившего гнома.
— Мое уважение, дорр-ххар. Простите за ворота, но этот дурак давно напрашивался. Разумеется, я мог бы и сам уладить этот вопрос… хотя бы тем способом, каким успокоил его сейчас мой друг… но мне показалось, что вам стоит на это посмотреть. Нам действительно жаль, что среди славных стражей Ирртар-саттер оказался неразумный и вздорный столетка, способный испортить репутацию даже такому уважаемому ххару, как Остарре-Риир. Наша подорожная у него — можете убедиться, что запрос абсолютно правомочен и подтвержден Подгорным Владыкой. Этот болван просто не дочитал ее до конца, вздумав унизить уважаемых господ Перворожденных. Надеюсь, вы примете надлежащие меры и приструните грубияна. Если же желаете получить возмещение убытков, я готов уплатить виру в полном объеме, но, если честно, нас сюда привело совсем другое дело.
Старый гном медленно опустил молот, неторопливо поднял упавшую грамотку, вчитался. Сделал кому-то незаметный знак, на который из ворот выскочил еще один гном и что-то быстро зашептал ему на ухо, настороженно косясь на зло прищурившихся эльфов. Затем так же молча отпустил сородича восвояси и очень внимательно взглянул в неестественно молодое лицо Белки, на котором ярко горели пронзительные голубые глаза.
Лицо-то молодое, чистое. Приятное, чего уж скрывать. Даже слишком. Но было в нем что-то… неправильное. Нечеловеческое. Нечто… иное, что ли? Какое-то смутное несоответствие. Будто он выглядит старше глазами, но каким-то образом позабыл возмужать лицом и телом. Странно. Непонятно. И тревожно. Дорр-ххар… мальчишка назвал его титул правильно. А упоминание Ирртар-ххара — одного из немногих уцелевших воинских братств Подгорного Народа еще со временен Эпохи Расовых Войн — вовсе ни в какие ворота не лезет. Не говоря уж о том, что тайный знак его почти забытой ячейки Остарре он хорошо спрятал под бородой. И теперь, не зная куда смотреть, заметить его ой, как непросто. Нет, гном заметит сразу и обязательно поклонится старому ветерану, но человеку о таких вещах знать не положено!
Дорр-ххар взглянул на Гончую еще острее, правильно расценил выражение лица Шранка и обращенный к Вожаку молчаливый вопрос, а потом осторожно наклонил голову.
— Я слушаю.
Она удовлетворенно кивнула: