— НЕ СМЕЙ!!! — взревел следом неузнаваемый первый голос. — Коллин!! Не смей ее трогать!!!
— Ну что ты, мы всего лишь поиграем. Вдвоем. Наедине. Ты же не будешь против? Смотри, какая красотка! Мимо такой грех пройти мимо! Ты ведь тоже не стал, а? Да не смотри на меня так! Перед ней трудно устоять, а я, дурак, сперва не поверил, что ты нашел себе подружку! Хвалю, брат: у тебя отличный вкус…
Тир вздрогнул и, наконец-то, вспомнил важное: Вал!! Коварная Гончая! Рыжий хитрец, который на самом деле был вовсе не рыжим! Это он привел его сюда на торжество, согласился показать славный город Аккмал, знаменитые Сады, аллею скульптур в самом центре древнего творения Светлого Владыки. Торк! Как же это можно было забыть?! Неужели так сильно по голове шарахнуло?! Но стойте-ка, подождите: Вал же привел сюда не меня одного, а с…
Он неожиданно вспомнил остальное и мигом покрылся холодным потом, который, попав на неестественно горячую кожу, немедленно испарился. Тир испытал мгновенное облегчение от того, что магический огонь, похоже, не коснулся его друзей. Затем снова взмок от новой мысли, что все-таки пострадал сам, потому что внутри словно углями жгло. Наконец, сообразил, что они выжили, но попались в какую-то ловушку и теперь, похоже, завязли в ней по самое горло. С огнем неизвестный недоброжелатель промахнулся, потому что на Вала, как известно, почти не действует наведенная магия, но если он все еще не может остановить этого Коллина (и почему тот назвал его братом?), значит, сильно ранен и надежно связан. Иначе давно разметал бы нападавших по разным частям света и ловко удрал, прихватив по пути подопечных, за которых отвечал головой. А я… я по зову крови не поддаюсь магии огня. Это правда. Но почему же мне тогда так жарко?! Почему ничего не вижу, кроме злого пламени? И почему с каждым вздохом боль от его прикосновения только усиливается, будто я лежу в центре гигантского костра?!
— Надо же, какое чудо! — между тем приятно удивился Коллин, шурша тканью чужого плаща. — Никогда не видел ничего подобного: она просто совершенство!
— Нет!!
— Оставь ее, урод!! Не смей ее трогать!!! Мелисса…
Мелисса!! — молнией проскочила в воспаленном мозгу верная мысль. Мелисса!!! Наша маленькая Мелисса, завораживающая своей нечеловеческой красотой! И она была там сейчас совсем одна! Беззащитная! Испуганная! Может быть, даже раненая!!
— Тир!! Тир, что с тобой?!! — снова вскрикнула девушка. — Что ты с ним сделал?!!
— Ничего, моя красавица, — промурлыкал все тот же отвратительно мягкий голос. — Как же ты хороша, когда злишься… м-м-м… такая сладкая, нежная…
— Милле!!! — бешено взвыл эльф, наконец-то вычленив среди бушующего в голове урагана слабый девичий голос. Вернее, попытался взвыть, но из перехваченного странным жаром горла не вырвалось ни единого звука, ринувшаяся за оружием рука не сдвинулась ни на дюйм, а поселившаяся внутри боль накатила с новой силой. Казалось, он заживо горит, насквозь пропитывается бешеным пламенем. Что какой-то лютый огонь выжигает его изнутри и все быстрее расползается из бешено колотящегося сердца, плавя по пути вены, мышцы, кости и все остальное. Волнами расходится по телу, скручивается в тугие смерчи, стягивает жилы и все сильнее ранит кожу, испепеляя глаза, каждую секунду причиняя мучительную боль. Но еще большую боль причиняло сознание того, что он не может помочь, не может встать и проткнуть обладателя ненавистного голоса своими клинками! Насадить, как крысу на вертел, и избавить этот мир от его присутствия! Мерзавец, подлец! Ударить в спину… вместе с магом… из засады… но как?!! Как ему это удалось, если Вал был настороже?!! Как мы могли не почуять творящуюся неподалеку магию?!!!
Проклятье! Кажется, тот огненный шар все же здорово зацепил на излете! Кажется, это он так больно жжется! Кажется, это из-за него стало так жарко. И, кажется, это он сжигает сейчас заживо. Но там была Милле!! Одна! Против похотливого урода и его вояк, чей гнусный смех слышится даже сквозь заложенные уши!! Он должен, просто ДОЛЖЕН был помочь!! И…
К'с-с-са-а-ш, как же я вас ненавижу!!!
Тир хрипло зарычал и, шатаясь от боли, невероятным усилием приподнял голову. Поврежденная при падении шея мгновенно отдалась дикой болью, кожа на теле мерзко хрустнула, будто была покрыта обгорелой коркой от макушки до копчика. На губах что-то лопнуло и противно запузырилось соленым. Он почти не видел сквозь набежавшую алую пелену, не сразу понял, что какой-то человек в роскошном камзоле грубо ухватил хрупкую ладонь Мелиссы, с которой та же рука уже успела сорвать длинный плащ. Не сразу сообразил, что лежит всего в нескольких шагах от происходящего, наполовину погребенный неподвижной конской тушей, от которой все еще мерзко тянуло горелым. Просто валяется обугленной колодой и не может даже пошевелиться. А спустя еще какое-то время сумел разобрать, что окровавленное, обожженное и страшно обезображенное, но все равно скрученное веревками тело в десяти шагах левее — это жестоко избитый друг, которого почему-то успело задеть магией, хотя такого не должно было случиться. Что предусмотрительный Страж самым нелепым образом пропустил атаку невидимого мага. Не сдержал слово. Не справился. И теперь мог лишь бессильно смотреть на то, как к его груди приближается острие длинного копья, а Милле… растерянная, перепуганная и позабывшая о своей силе Милле бестолково трепыхается в руках довольно ухмыляющегося типа, которые едва не облизывается на такую знатную добычу.