Как бы то ни было, я послушно побрел в сторону стойки с сигаретами, беспомощный против одержимой идеи закурить, впервые после первой ночи, которую мы провели в магазине. Идеей, засевшей у меня в сознании глубокой занозой, которая принялась жонглировать моим мышлением, играя в растревоженном недостатком сна воображении нездоровыми мысленными конструкциями, столь, наверное, знакомыми любому человеку зависимостью. Что между сигаретой и рацией есть невидимая связь. И стоит мне покурить, так рация оживет и мне ответят. Хотя логичнее, в таком случае, была бы связка между моей силой воли и ожидаемым результатом, что если я сдержусь и не буду курить, то именно тогда рация оживет, будто убедиться, что я пожертвовал достаточно для долгожданной цели и достоин получить приз.
Забравшись на кассовую стойку с початой пачкой сигарет и зажигалкой в руках, и отмахнувшись от назойливых, будто комары в камышах у русла пресной реки, параноидальных мыслей истерзанного переживаниями сознания, я закурил, с наслаждением невротика пуская дым в сторону форточки, помня о том, что только первые несколько затяжек приносят ожидаемое удовольствие, а после неизбежно следует осознание обманутых надежд и горькое сожаления о содеянном.
Когда белая палочка почти была мною выкурена, поглощенная до основания силой контролируемого затяжками тления, то случилось нечто, чей уровень иронии я действительно смог оценить по достоинству.
Стоило мне затушить окурок, как монотонная речь, доносящаяся из рации, внезапно прервалась.
– Яхт‑клуб на связи. Прием…, ‑ вдруг коротко отозвался мужской голос…
Перст
От неожиданности произошедшего мои ноги подкосились и я чуть не свалился с кассовой стойки.
– Выходите в эфир. Яхт‑клуб вызывает. Прием, – зажужжала рация, отдавая вибрацией по поясу на брюках.
Внутренне ликуя, ощущая будто из середины моей груди выстреливают канонады разноцветных фейерверков, я все же дал себе время осторожно спуститься вниз, выдвинуть стул и устроиться на нем, чтобы начать важный для меня диалог в более удобной обстановке.
– Выжившие на связи. Прием…, ‑ ответил я, нажав и отпустив кнопку исходящего сигнала, борясь с собственным волнением, морщась от нелепости сказанных мною слов, пытаясь удачнее подбирать дальнейшие слова, которые должен сказать, а также определяя те, которые говорить не должен, чтобы не вспугнуть того мужика и не перечеркнуть забрезживший для нас шанс на спасение.
– Что вы так долго? Ждали, пока я окончательно допекусь? Прием, – коротко и неожиданно фамильярно прозвучало в рации, сбив меня с толка и возмутив бестактной прямолинейностью.
Мне было не ясно, что он имел в виду под своим «окончательно допекусь». И я хотел бы ответить ему резко, доходчиво объяснив, что мы чуть не погибли, выживая среди вымершего жилого комплекса, кишащего мутантами. Но все же, мужик был не виноват в том, что мы оказались в нашем затруднительном положении. Что твари подожгли крышу и нам пришлось бежать, чудом найдя новое убежище в продуктовом магазине. И он был прав про рацию. Она все это время была под моей рукой, а я только догадался включить ее в поисках работающего сигнала. Так что я решил не хамить и оставить бестактный комментарий без ответа.
– Мы знакомы? Прием, – начал я нейтрально и издалека, давая возможность собеседнику объяснится самому.
– Конечно. Я вам окна и дверь ставил. Вы приезжали к нам в яхт‑клуб, стучались, рыскали по округе, выпрашивали… Забыли? Прием, – я не мог видеть выражение лица собеседника, но мог ручаться, что тот улыбался, лукаво щурясь широко расставленными глазами цвета намокшей древесной коры.
– Здравствуйте. Я понял, что это вы. Если вы видели, что я ищу вас, то почему дверь не открыли? Прием, – не сдержав раздражение, выдавил из себя я.
– И вам – «здравствуйте». Как хорошо, что мы, наконец, встретились. Ну, как встретились? Еще не встретились, конечно. Но пока хоть бы так… онлайн… Ох…, как же я долго ждал, пока вы выйдете на связь…, ‑ тяжело выдохнул он, – думал, грешным делом, что не дождусь… Начал сомневаться в ваших возможностях. Недоумевал «почему?». Все таки, целый год был у вас на подготовку… Хорошие окна с дверью для вас сделал. А вас все нет и нет… Хотя, признаюсь, уважаемый, идея закопаться в квартире на двенадцатом этаже была так себе… На двоечку. Прием, – прошипел сквозь помехи в рации мужик, проигнорировав мой вопрос и вскопав плодородную почву для десятков новых вопросов, которые я решил «запарковать» до лучших времен, до момента, когда я встречусь с загадочным собеседником лицом к лицу.
– Благодарю, что ждали. Вот, теперь я – здесь! У вас есть на меня планы? Прием, – спросил я, пытаясь вывернуть наш диалог в более конструктивное русло.
– О да! У меня есть на вас планы, – закряхтела рация и я понял, что собеседник засмеялся, – мы с вами, уважаемый, кажется, единственные, кто выжил во всем городе. Да и, может быть, во всей стране. А кто его знает, вполне возможно, что и во всем мире! По крайне мере вы – первый с кем я разговариваю с Того дня…, ну вы понимаете…. Так что планы у нас одни на двоих… Если, конечно, вы соизволите к мне присоединиться… Прием.
– Я не один. Со мной семья. Жена и двое детей. Прием, – коротко ответил я, отметив про себя, что был еще один человек, который обращался ко мне подобным высокопарным образом, называя «уважаемым», которого я пока не мог вспомнить.
Эфир замолчал. Сквозь треск радиопомех едва прорывалось неровное дыхание собеседника. Я не мог знать наверняка, о чем думал тот человек, вполне возможно сидевший неделями в полном одиночестве, вероятно лишившись близких и родных, и как он мог отреагировать на мои слова о том, что у меня получилось спасти свою семью в полном составе. Возможно он теперь ненавидел меня за это, сравнивая со своей незавидной судьбой, и мне стоило опасаться человека, оказавшегося в подобной ситуации.
– Безусловно…, ‑ наконец послышалось в рации, – я хорошо вас помню. Прекрасная семья. Красивая жена и две очаровательные дочери. Вы, надеюсь, уважаемый, понимаете, что вы – счастливый человек? – просипел он, оправдав мои опасения относительно его зависти к моей удаче. – Сохранить семью во времена, когда сама Вальгалла спустилась с небес на землю, большого стоит! Хотя нет же, что я говорю?!! Совсем не Вальгалла, а сущий Ад. Геенна огненная. Тартар! – взволнованно затараторил мужик, повысив голос, позволив мне наконец вспомнить своего чудака‑коллегу, которого я в последний раз встретил во дворе нашего дома во времена «ковидного» карантина в городе, и который также имел привычку высокопарно обращаться ко мне «уважаемый».
Эфир замолчал снова. Мужик не завершил реплику ожидаемым окончанием «прием», чтобы предоставить возможность начать говорить мне. Поэтому я ждал, пока он заговорит снова, озадаченный его столь эмоциональным выпадом, который свидетельствовал о том, что произошедшие катаклизмы не прошли даром для психики мужика. Возможно, как я предположил, он действительно остался в полном одиночестве, запертый в своем капитанском домике, один на один со своими мыслями.
Мужик же продолжал молчать. И сквозь свистящие радиопомехи я мог слышать его частое и неровное дыхание.
– Мы этого заслужили, уважаемый… Мы – все… К этому давно все шло… Вот к такому концу… Наше гребаное тупое человечество получило сполна!!! По заслугам… Но все же, уважаемый, я премного благодарен вам за ваше своевременное предостережение… Если бы не вы, то я не придал своему сну должного значения, сочтя его за обыкновенный кошмар.
– Какое предостережение? Какой сон? Прием, – спросил его я, не дожидаясь своей очереди говорить, позволив своему любопытству перебить поток его пространных и отвлеченных рассуждений.
‑ Не нужно прикидываться глупее, чем вы на самом деле являетесь, уважаемый. Вы – мой спаситель. Знайте это. Когда я увидел в конторе ваш заказ на установку решеток для квартиры на двенадцатом этаже, то интуиция мне подсказала, что это не спроста. А позже, после того дня, как мы с вами впервые познакомились, то я начал читать вас в Интернете. Вашу повесть «Знамение». С самого начала. С первого же дня, как вы принялись за нее… Вы должно быть горды собой. По крайнее мере, вы смогли спасти одного человека от смерти… Сейчас я уверен, что вас послал мне Бог. Привел меня к вам, указывая божественным перстом. Сначала позволил заметить заказ на решетки, а после показал мне вашу повесть. И заставил прочитать… И поверить… Хотя, подобная литература не в моем вкусе… Что скажете на это, уважаемый? Прием.