Когда я протискивался за багажником красной малотитражки, то услышал в салоне автомобиля возню. Это были обращенные дети, которые, вероятно, почувствовали мое приближение.
А потом они истошно и сприпуче заскулили и зачавкали!!!
Громко и пронзительно!!!
Будто гнездо озверевших цыплят перед угрозой утопления!!!
Взглянув сквозь ветки деревьев, я увидел, как обнаженное серое тело, одни упругим прыжком оказалось на асфальте!
А дальше я уже не смотрел!
А побежал!!!
Сломя голову, оголтело перепрыгивая через препятствия, и кончиками своих приподнявшихся на макушке волос ощущая шлепающий по асфальту топот настигающих меня позади четырех бегущих лап.
Будто в кошмарном сне, когда пытаешься бежать, а ноги не слушаются, и словно тонут в ватном воздухе, я выдавливал из мышц своих ног все что мог. Однако, все равно, как мне казалось, бежал медленно, позволяя преследовавшей меня твари сокращать расстояние между нами.
Когда между мной и заветным логотипом с пальмами оставались считанные метры, топот преследовавших меня лап слышался так близко, что я был уверен в своей неминуемой гибели.
В отчаянии, следуя больше животному инстинкту, чем голосу разума, я остановился, вкопавшись на месте, развернулся, вскинул ружье и, зажмурившись, наугад, будучи не уверен, что оно выстрелит и что предохранитель был снят, дернул за курок.
Послышался грохот последовавшего выстрела… и шум упавшего на брусчатку тела…
Когда я открыл глаза, то увидел перед своими ногами распластавшееся монстра с разможженной всмятку головой.
Ошарашенный случившимся, с трясущимися коленями, оглушенный выстрелом, слыша только протяжный звон в ушах, я бросился в объятия приоткрытых ставней, за которыми маячили машущие мне руки супруги.
И упав в темное лоно убежища, рухнул без сил на пол…
Мелодия
Искаженное гримасой ужаса лицо супруги висело надо мной белым пятном. Ее руки судорожно сжимали мои плечи. Она беззвучно открывала и закрывала рот, будто рыба, выброшенная на сушу, пытаясь мне что‑то сказать. Хотя слова были лишни. Масштаб созданной мною катастрофы был и без этого понятен.
Тонкая и хрупкая, словно хрусталь, тишина будто оказалась зажата между слоями уплотняющегося и утяжеляющегося воздуха, который давил на ломкую поверхность все сильнее, приближая момент неминуемого разрыва. Мое болезненно‑возбужденное воображение даже позволило расслышать, как трещит это стекло…, рассыпается стеклянной крошкой…, расходится по сторонам паутиной….
И, наконец, тишина прорвалась грандиозным и фееричным взрывом!!!
Со стороны внутреннего двора раздался протяжных вой, истошно захлебнувшийся скрипом и хлюпаньем. Его поддержал второй, откуда‑то справа! И третий – слева! И следом – сверху, со стороны находящихся уровнями выше этажей! К воплям примкнули множество других, сливаясь в один отвратительный скрипящий, щелкающий, чавкающий и скулящий ор. Пока вся округа сплошь не наполнилась омерзительной какофонией!
– Дети! Где дети?!! – отчаянно прохрипел я, обращаясь к супруге, вставая на ноги и шаря взглядом по темному помещению.
– Они тут! Тут…, ‑ задыхаясь, ответила мне супруга, показывая на девочек, которые спрятались, будто замерзшие зверьки, между коробками в углу магазина.
Рванув к малюткам, я схватил их в охапку и прижал к себе, вдыхая аромат их кожи и волос, шепча под нос слова извинений за содеянное. За то, что вытворил их глупый и самонадеянный папаша. К переплетному кому из наших тел присоединилась и супруга, опустившись к нам и крепко обняв, судорожно подергиваясь телом, борясь с разрывающими ее рыданиями.
Тем временем омерзительные и пронзительные голоса существ приближались и становились громче, пока один из монстров, судя по доносящимся звукам, не добрался до порога магазина, и не оказался перед входными ставнями, там, где минуту назад я одним выстрелом в голову прикончил одного из их собратьев.
Шум звериной возни, частый и нетерпеливый топот лап, казался был совсем рядом от нас, в считанных метрах, за тонкой металлической перегородкой рольставней. А после послышался грохот! Грохот удара тяжелого сильного тела озверевшего животного, с остервенением бьющегося в ограждение.
С противоположного конца магазина, со стороны второго входа в помещение, послышались скрипящие визги нескольких подоспевших тварей, а следом – удар в металл и по вторым рольставням помещения.
– Выходи…, ‑ приглушенным змеиным шепотом послышалось у меня в голове, в то время, как неистовые удары долбились в перегородки с обоих входов в магазин, под треск металлических креплений, удерживающих ставни на месте.
Вспоминая выученный навык защиты от «старого приятеля», я сконцентрировал мысли на воображаемой стене вокруг головы. Закрыл глаза и представил ее толстой и высокой, визуализируя нерушимую крепость каждого кирпича, не позволяя голосу врага усилиться и захватить цитадель моего сознания.
В ответ на мои усилия, голос затих и растворился….
Очнувшись от приложенных усилий, я обратил внимание на то, что тело старшей дочери напряглось и принялось трястись в мелких судорогах. Отпрянув и ослабив объятия, я наблюдал за страдающей дочерью. Беспомощно смотрел, как лицо малютки бледнеет. Как между ее плотно сжатых губ показывается розоватая пена, стекающая пузырями на подбородок.
– Боже! Опять! – истерично вскрикнула жена, включив налобный фонарь и направив его на девочку, глаза который закатились вверх, обнажив белки, что означало, что монстр, не пробившись в защищенную крепость моего сознания, теперь пытался прорваться к дочери, что он уже пытался предпринять неделей ранее.
Понимая, что я ничем не смогу помочь малышке и ей придется попытаться самой справиться с атакой, я лишь обнял ее, приблизил губы к ее уху и принялся бормотать слова поддержки, не уверенный в том, что и на этот раз ребенок сможет справиться с натиском врага.
– Доченька! Доченька!!! Моя малышка…, котенок…, сладкая конфетка…, умница и красавица… Это плохой «дядя»… Не пуская его к себе… Я знаю, что ты снова сможешь его победить…. Держи свою стену! Высокую и крепкую… Как я тебя учил! Держись, родная! Ты сможешь! Ты сможешь! Ты сможешь…, ‑ повторял я, будто мантру, допустив предательскую мысль о том, что приложенные усилия девочки могут быть бесполезны, так как твари все равно уже выяснили наше местонахождение и с минуты на минуту прорвут защиту и окажутся внутри магазина.
Супруга истерично металась возле нас, всхлипывая, причитая и выкрикивая нечленоразденные возгласы, то пытаясь вырвать дочь из моих рук, то отпрыгивая от нас, подбегая к ставням, наблюдая, как от частых и мощных ударов деформируется металлическая перегородка и сыпется по стенам штукатурка.
Хрупкое тельце дочери принялась еще с большей силой биться в конвульсиях, столь интенсивно, что я с трудом мог удерживать ее в руках.
– Я знаю, что ты здесь… Не нужно бороться… Твоя борьба бессмысленна… Вы проиграли… Мы все равно достанем тебя… и сожрем…, ‑ несмотря на защиту в виде стены, в моих ушах опять сотворился ненавистный шипящий голос.
Ставни продолжали сотрясаться от ударов!
Неистовые скрипы и вопли скопившихся у обоих входов в магазин зверей сотрясали душный спертый воздух!
Тело дочери тряслось в конвульсиях!
Младшая малышка жалобно скулила, удерживая сестру за руку!
Супруга бессвязно бормотала над ухом, дергая время от времени меня за плечи!
Мои онемевшие кисти рук бессильно сжимались и сжимались!
Струи пота текли по моему лицу, попадая в глаза, обжигая их солью, смешиваясь со слезами!
Мысли путались. Возникали и терялись, не успев образовать хотя бы единственную разумную идею о том, как можно выбраться живыми из возникшей ситуации!
И тут…!!! Когда, казалось бы, не оставалось даже шанса на спасение, сквозь остервенелую какафонию скрипов тварей и грохота ударов по перегородкам, я расслышал странные, неуместные окружающей обстановке переливы…