– И что?!! Мы так и оставим их там умирать? – тихо, упавшим голосом, спросила меня она, продолжая вглядываться мне в глаза, словно выискивая в глубине моей души отклик на ее отчаянный призыв.
– Нет. Я обещал через час придумать, как передать ей еды и воды. И попытаюсь сделать это. Но на этом все…
Супруга устало села на край детской кровати. Низко опустила голову, обняв руками колени. И замолкла. Вся сложившись и съёжившись, словно пляжный матрас из которого сдули весь воздух.
А я продолжил говорить, озвучив еще один аргумент, который припас, чтобы использовать в самом конце. Чтобы подействовало на супругу наверняка. Ощутив при этом в груди вроде укола. Острого и едва ощутимого. Но все же достаточно чувствительного. Укола совести. К которому, впрочем, постарался не прислушиваться. Потому что не имел на это права. Ведь самым комфортным для внутреннего голоса совести выходом из сложившейся ситуации было поступить так как предлагала жена. Но она может себе позволить подобную роскошь. Поглаживать свою эту совесть, словно милую пушистую кошечку, пригретую на коленях. Оставаться для себя «хорошей». При этом, задним умом, вероятно понимая, что рядом есть я, который возьмет на себя ответственность быть «плохим» и сможет сделать то, что нужно сделать, руководствуясь принципом целесообразной разумности, а не из сентиментального сострадания.
– Еще, знаешь… Может они заражены? Вполне возможно, что она и ее дети – на ранней стадии инкубационного периода. И впустив их к нам домой, мы тоже заразимся. Ты понимаешь, что мы не можем так рисковать…?
Услышав эти слова, она, наконец, подняла голову, показав мне свои потемневшие от слез глаза. А потом кивнула в знак согласия со мной.
– У тебя дрон заряжен? – неожиданно спросила она меня через паузу.
– Что? – на этот раз настала моя очередь «штокать».
– Твой дрон. У него остался заряд?
– Не знаю. Надо проверить батареи. Я вроде всегда держал их заряженными. А зачем он? – недоуменно спросил я, не понимая куда она клонит.
– Мы прицепим пакет с едой и водой к твоему дрону. И так отправим им, – тихо, уставшим и безцветным голосом произнесла супруга.
Потом она встала с кровати и вышла из комнаты, оставив меня в одиночестве медленно впитывать сказанные ею слова. Которые поначалу казались нелепыми и безумными. Но поразмыслив, я все же оценил ее идею. Вспомнив технические характеристики своего довольно мощного дрона, я допустил, что задумка сможет сработать…
Дрон
Я кинулся в спальню. Добрался до платяного шкафа, где на верхней боковой полке хранил коллекцию своих гаджетов. И вытащил наружу сумку с дроном и его принадлежностями. Купленного за большие деньги пару лет назад, чтобы попробовать свои силы в видео‑блогерстве. Нашарил в сумке зарядную панель с тремя аккумуляторными батареями. И, затаив дыхание, проверил заряд. Световые индикаторы замигали веселыми зелеными огоньками!
Бинго!!! Заряд на всех батареях был полон!!!
– Ты гений!!! – радостно и опрометчиво громко выкрикнул я вслед жене. И, испугавшись своего крика, замер и прислушался к тишине дома, опасаясь, что мог привлечь к нам нежелательное внимание.
За последние три недели мы привыкли жить в тишине. Словно ожившие в реальности герои фильма «Тихое место». Не шумели. Громко не разговаривали и не смеялись. Тихо выясняли отношения. Даже дети, по обыкновению шумные и крикливые, на удивление быстро приняли новые правила, без лишних объяснений почувствовав, как нужно впредь вести себя.
– Что ты орешь! – сдавленно зашипела жена, показавшись в проеме двери. А за ней выглянули девочки. Их круглые глаза‑пуговки смотрели на меня в озадаченном недоумении.
– Прости. Вырвалось, – попытался оправдаться я, продолжая прислушиваться к дому вокруг. Ожидая, что в любой момент тишину прервет знакомый мерзкий скрип, который бы означал, что мое неосторожное поведение выдало наше местонахождение.
Но секунда проходила за секундой. И дом, казалось, не обратил внимания на мою выходку. И, прождав для верности еще минуту, я продолжил возиться с техникой, чтобы подготовить ее для задуманных целей.
Ровно через час, как было уговорено, я снова вышел на лоджию. С дроном и пультом управления к нему в руках. И с белым пластиковым пакетом, нагруженным поллитровой бутылкой воды, мясной консервой и небольшой пачкой кукурузных хлопьев.
Мы бы положили в пакет больше провизии, но после «тестового заезда» дрона по комнате поняли, что груз тяжелее одного килограмма он не потянет, как я не старался экспериментировать с настройками и управлением. Мы решили, что если авантюра окажется успешной, то мы сможем повторить заезд еще раза три, пока не истощится заряд всех батарей.
Взглянув в окуляры бинокля, я убедился, что соседка находилась на своем месте. Ее лицо показалось мне еще более бледным и осунувшимся, чем ранее. Вероятно, она не отходила от окна весь прошедший час, ожидая пока я не вернусь с обещанной помощью. Может она сомневалась во мне. Переживала, что я их брошу. Молилась о спасении. Терзалась муками раздумий о том, что их ждет, если помощи не будет. И увидев меня, она вся будто вспыхнула. Заулыбалась. Замахала руками. Говоря что‑то назад, через плечо, видимо находящимся позади нее в глубине квартиры детям.
Я поднял дрон высоко над головой. Так, чтобы она увидела его и поняла мою затею. Потом зацепил белый пакет с провизией за две ручки к креплениям пропеллеров дрона и поднял всю конструкцию над головой снова. Лицо соседки недоуменно вытянулось. Она прищурила глаза, пытаясь рассмотреть предмет в моих руках. И развела руками в стороны, сигналя, что не поняла задумки.
Отложив аппарат в сторону, синим маркером я вывел послание на альбомном листе бумаги.
«ДРОН. ЕДА И ВОДА В ПАКЕТЕ»
Приложив лист бумаги к стеклу, я снова прильнул глазами в бинокль. Она, наконец, поняла. Снова заулыбалась. Часто закивала головой. И показала в мою сторону сжатую в кулаке кисть с вытянутым вверх пальцем.
Я нацарапал еще одну строчку на листе бумаги и показал ей.
«ОТКРОЙ ОКНО. ПОСТАРАЮСЬ ЗАЛЕТЕТЬ»
Она закивала головой еще чаще, тут же настежь открыв свое окно, достаточно широкое, чтобы мой дрон, при аккуратном пилотировании, смог без труда залететь в квартиру.
Далее я старался действовать четко и аккуратно, осознавая, что малейшая неосторожность обречет всю затею на немедленный провал. Осмотревшись по сторонам и убедившись, что двор пуст, я широко распахнул окно своей лоджии, внимательно изучив ширину между прутьями решеток. Потом установил дрон на середине комнаты. Нажал на кнопку включения, заставив его ожить и приветственно замигать световыми индикаторами. Настроил связь аппарата с пультом управления. И, взглянув в обеспокоенные глаза стоящей рядом супруги и вытерев об футболку вспотевшие руки, бережно нажал пальцами на рычаги джойстика.
Дрон, в ответ на мои манипуляции с пультом управления, незамедлительно завел свои четыре пропеллера и дернулся к потолку, с некоторым усилием подхватив за собой пакет с провизией. При этом спокойствие комнаты было нахально разбужено резким и неистовым жужжанием крутящихся лопастей, похожим на стрекотню огромного роя насекомых. От этого шума я весь сжался, втянув голову в плечи, едва преодолев трусливое желание немедленно отключить технику, чтобы вернуть безопасную тишину и забыть о безумной затее.
– Громко? – срывающимся голосом спросил я жену.
В ответ она лишь пожала плечами. При этом «домики» ее бровей взлетели так высоко, что грозили хозяйке малодушным бегством с поверхности лица.
Я понимал, что выбора не было. Нужно было действовать дальше.
Аппарат завис в воздухе, ожидая дальнейших команд. Груз, равномерно распределённый по опорам двух его креплений, держался ровно и не позволял дрону перекоситься в какую‑либо сторону. Поддав пальцами вперед и влево по рычагам пульта, я бережно вывел дрон через балконную дверь на лоджию. Филигранно лавируя между прутьями самого широкого проема решеток и пройдя лопастями в миллиметрах от них, я вывел дрон из помещения, ощущая, как мое сердце бьется так сильно, что казалось оно готово в любой момент выскочить из груди через горло.