- Но почему же не взята плата? - интересуется г. товарищ прокурора.
Да потому, отвечу я, что все подобного рода заметки: о пожертвованиях, о заблудившихся и затерявшихся детях, о благотворительных спектаклях и пр. тому подобных явлениях местной жизни, всегда помещаются бесплатно в отделе хроники. Вообще же, нужно знать, что, согласно давно выработавшейся этике всей прогрессивной и демократической печати, все, что печатается в отделе хроники и в других {49} тому подобных отделах газеты, кроме отдела объявлений, печатается бесплатно.
Только шантажистские газеты да желтая бульварная пресса позволяют себе брать плату за разного рода статьи и заметки в тексте...
При чем же здесь прогрессивная, демократическая печать?
XVIII.
Кого судят?
На этот раз мы должны сообщить нашим читателям - писали мы 30 сентября 1913 года - исключительно важную, сенсационную новость: Бейлиса перестали судить! И не думайте, что я преувеличиваю, - отнюдь нет... Прочтите стенограмму и вы сами сейчас же в этом убедитесь. Товарищ прокурора и поверенный гражданской истицы Замысловский, прилагали все это время много усилий для разоблачения тайн сыскной полиции, но заседание четвертого дня процесса совершенно особенное. До первого перерыва, бывающего в конце первого часа, все вонзились в Киевскую сыскную и наружную полицию... Бедный городовой! Бедный околоточный надзиратель! Что делается в их переполненных страхом сердцах, когда они слышат грозные речи товарища прокурора, цепкие допросы Замысловского, сердитое ворчание Шмакова и даже попытки нападения юнейшего из ритуалистов - господина Дурасевича. Ведь до сего времени такое огорчение полиции наносила только демократическая пресса, те "революционные листки", которые столько испортили крови у всякого начальства. А теперь, теперь... увы, "свои" пошли войной: и товарищ прокурора, и сам Замысловский, и другие представители черносотенцев, присутствующие здесь на суде.
Но должен признаться, мы узнали здесь действительно пикантные вещи. Мальчики, играя, нашли труп, сейчас же заявили об этом.
Эка беда!.. Подождет труп. Послать туда городового... Городовой лазил в пещеру, - убедился, - труп в самом деле есть... Сейчас же к телефону, звонит в участок:
- Так што, ваше, бро-дие, упокойника нашли... {50} Послали записку околоточному на квартиру; ты что, мол сидишь дома, у тебя, мол, там упокойник в околотке, в пещере лежит. Нечего делать... Надо идти... Пришел... Подошли городовые... Народ валом валит... Должно вот-вот прийти начальство... Притащили лопату, давай снег расчищать, чтобы их благородиям ножки не запачкать.
- Кто велел расчищать? Откуда лопата? - добивается Замысловский.
Не тут-то было! Никто ничего не помнит: расчищать - расчищали, а по чьему приказу - неизвестно.
- Я не призывал! - заявил сердито околоточный.
- Снег сгребали, да и землицу из пещеры выкидывали...
- Как, и землю?..
- Точно так...
- Да разве вы не знаете, что полиция обязана сохранять все следы преступления, охранять местность, не нарушать картину, где совершено преступление?
- Как же-с, знаем, - отвечает бравый околоточный, увертливо поглядывая направо и налево.
- Так почему же вы это делали? - добивается положительно неугомонный враг полиции Замысловский.
- Так што, господин пристав наш, который должны были прибыть, тучный, - и околоточный осанисто обвел изрядное пространство вокруг себя, так што им не войти бы... в пещеру-то...
- Так вы и расширяли для вашего тучного пристава вход в пещеру? взволнованно гудит Шмаков.
- Точно так... - рапортует околоточный... - Пещерка-то маленькая... А их благородие как есть наше начальство...
В зале водворяется тишина. Все в раздумье. Из допроса городового выяснено, что когда он явился с околоточным, то зажегши свечу, полез осматривать труп убитого мальчика. Оказывается, это они закапали стеарином нижнее белье Андрюши.
- Что ж, вы трогали труп? - задал вопрос товарищ прокурора.
- Никак нет, не ворошили...
- Совсем не трогали?
- Так што околоточный надзиратель приказали посмотреть, связаны у него руки или нет: вот я маленечко {51} и отодвинул упокойника, а потом опять притулил его к стене.
Прокурор, суд, защита - все качают головами. И действительно, при современной технике розыска, всякая мелочь важна: отпечаток пальца на стене иногда раскрывает важнейшее преступление, а тут - что там след от пальца: лопатами землю выбрасывали, труп сдвигали, нижнее белье стеарином закапали и пр. и пр.
Долго тянется этот перекрестный допрос...
Околоточный не выдерживает и несколько негодующе заявляет:
- Я-то здесь при чем?!. Начальство вскоре прибыло на место... Я делал все по распоряжению начальства...
- И труп отодвигали по распоряжению начальства, и снег расчищали... и землю выбрасывали... и подштанники стеарином закапали? - набрасывается Замысловский.
Как видите и в этом крушении полиции, по-видимому, будет виноват стрелочник...
Во время этих юридических турниров, во время этого следствия над Киевской сыскной и наружной полицией казалось, что вот-вот скажут:
- Подсудимый Бейлис! можете отправляться домой, мы заняты более важными государственными делами, вы нам более не нужны... Можете не возвращаться в здание заседания суда...
Но этого сказано не было.
И Бейлис все так же продолжал сидеть на скамье подсудимых, недоуменными глазами посматривая то на председателя, то на присяжных заседателей, то на защитников, то на публику.
XIX.
Наволочка.
Городовой - вот тот первый свидетель, который нашел в куртке убитого Ющинского какой-то обрывок, скорее тряпку, оказавшуюся после куском наволочки....
Эту тряпку, на которой имеются какие-то пятна, предъявляют сторонам, присяжным... Все положительно впиваются в нее, - до такой степени все чувствуют, сколь важна она - {52} эта ничтожная тряпочка, в этом деле... За ней, как за тяжелым занавесом, скрыта истина, таится правда в деле убийства Андрея Ющинского...
Обвинители из всех сил стараются скомпрометировать это вещественное доказательство - и одно уже это чрезмерное старание раскрывает нам то значение, то исключительное место, которое она - эта наволочка - занимает в процессе...
Товарищ прокурора, вопреки желанию председателя, раскрывая документ дознания, который нельзя читать на суде, обнаруживает ошибку околоточного надзирателя, который при первом беглом осмотре и описи трупа эту тряпочку не упомянул в своем, даже не формально составленном протоколе...
Для всех совершенно ясно, что ведь это соломинка, за которую всегда не прочь схватиться утопающий, что есть свидетели, которые нашли эту наволочку, что здесь простой недосмотр со стороны спешившего околоточного надзирателя, о чем он так и заявил судебному следователю, который его спрашивал до этому поводу... И это желание во что бы то ни стало отвязаться от наволочки - ярко бросается в глаза.
Об этой наволочке мы уже знаем, что она не принадлежит семье убитого Андрюши Ющинского - это единогласно показали не только сами семейные Ющинского, но и их знакомые.
Кому же принадлежит эта наволочка?
Как, каким образом попала она в карман убитого?
Чья рука положила ее туда?
XX.
Наконец, заговорили о Бейлисе.
Вызывают свидетеля Наконечного... Он вызван по настоянию поверенных гражданской истицы...
Шмаков и Замысловский смотрят на него влюбленными глазами... Он христианин, местный окраинный житель, живет около Бейлиса, и главное - ему известно, что будто бы Бейлис просил арестанта Козаченко его, Наконечного, отравить. А Козаченко был нарочно посажен в одну камеру с Бейлисом. Наконечный имеет {53} прозвище Лягушка... Вот эта, отныне знаменитая "Лягушка" - и есть первый свидетель по делу Бейлиса.
- Расскажите, что вы знаете по делу?..
- Я живу поблизости Веры Чеберяк. Меня взволновало убийство Андрюши; я его знал - он жил здесь раньше и, бывало, часто играл с моими детьми и с детьми Чеберяковой... Я стал прислушиваться, что говорит наша улица...