– Разве это было не так?
– Эдгар говорит, что мальчик смог бы доплыть до берега и без моей помощи; что я сама чуть не утопила его.
В голосе лорда Фрэнсиса снова послышалось изумление, но он больше не смеялся.
– Это не слишком великодушно с его стороны, – отозвался он.
– Да нет, – возразила Кора, – просто он мой брат. У вас есть братья или сестры, лорд Фрэнсис? – добавила она и сразу вспомнила, что его брат – герцог.
– Брат и две сестры, – ответил он. – Двое из них старше меня. Я представляю, что это такое. Все-таки давайте не будем разрушать ваш образ героини, мисс Даунс. Лондонское общество просто в восторге от него. Мы изнываем здесь от скуки. Все новое у нас – на вес золота. И девушка-героиня – развлечение, от которого невозможно отказаться.
– Значит, нам нужно солгать? – с сомнением произнесла Кора.
– Вовсе нет, – пояснил он. – Нам вообще не придется ничего говорить. Нас сегодня видели не менее дюжины человек. И сотни людей будут утверждать, что они были свидетелями всего, что произошло. Все они станут рассказывать про этот случай, и каждый рассказчик снабдит свою историю новыми подробностями. Скоро вы и сами убедитесь, что спасли не только четырех милых собачек от верной смерти, но и леди Келлингтон – от незаживающей сердечной раны.
– О! – снова воскликнула она, но спросила о другом:
– Почему дорога передо мной ползет вверх и качается, хоть вы и держите меня так крепко?
– Закройте глаза, – ответил лорд Фрэнсис и прижал ее к себе еще сильнее.
Очнулась она уже в гостиной герцогини и только тогда поняла, что он внес ее в дом. Это уже, кажется, входило у них в привычку, – впрочем, не слишком приятную для лорда Фрэнсиса. Кора вдруг подумала о том, что интересно было бы узнать, каким мылом он пользуется. Он него так приятно пахло. Такой нежный аромат. И вполне мужской. «Честно говоря, – призналась она себе, – ни о ком другом я бы так не подумала». В сущности, ей ведь было безразлично, что лорд Фрэнсис любит такие яркие, шутовские цвета. И его манеры ее больше не раздражают. Он все равно ей очень нравится.
Эдгар часто ругал ее за то, что она по неосторожности подвергает опасности не только свою жизнь, но и жизнь окружающих. И сейчас он непременно отругал бы ее, несмотря на то что она ушибла голову и отвратительно себя чувствует.
– С ней произошел несчастный случай, – объяснял лорд Фрэнсис герцогине. – Может быть, у нее ссадина на голове, необходимо позвать врача. Если вы позволите, ваша светлость, я отнесу ее в постель.
– Соме, – герцогиня была готова немедленно действовать, – поезжайте за сэром Кальвином и скажите, чтобы он незамедлительно приехал ко мне.
«Сэр Кальвин, – решила Кора, – это доктор герцогини».
– Следуйте за мной, лорд Фрэнсис, – продолжала ее светлость тем же решительным тоном. – Надеюсь, вы сможете вразумительно объяснить мне, что произошло.
– Думаю, в ближайшие дни во всех гостиных Лондона будут говорить только об этом, – ответил он. – Мисс Кора Даунс была ранена, совершая бесстрашный поступок.
Кора взглянула ему в лицо и промолчала. У нее очень кружилась голова. Кроме того, она вдруг вспомнила, что ее пальцы все еще не зажили.
Мисс Коре Даунс было предписано оставаться в постели по меньшей мере два дня. Сэр Кальвин Пеннард, доктор герцогини Бриджуотер, настоял на этом, принимая во внимание ее больные ноги.
Эти два дня к ней никого не пускали. Ее светлость, Элизабет и Джейн составили ей компанию. Исключение сделали только для герцога Бриджуотера, который прислал справиться о ее здоровье как-то после полудня и поднялся к ней принести свои поздравления по поводу ее героического деяния, а также для лорда Фрэнсиса Неллера, который зашел с визитом вежливости и был приглашен в будуар мисс Даунс, разумеется, в сопровождении пожилой служанки герцогини.
– Я так по-дурацки себя чувствую, – начала она, протягивая руки навстречу лорду Фрэнсису и заставляя его приблизиться, в то время как он собирался лишь обменяться с ней несколькими фразами с порога комнаты. Правда, она была полностью одета и причесана более свободно, чем в их предыдущие встречи. Она полулежала на кушетке, и он с удивлением вынужден был отогнать неуместные мысли.
– Я никогда не болела и никогда не лежала днем в постели. Как я рада, что вы навестили меня. Я, должно быть, уже вам надоела.
Лорд Фрэнсис только развел руками и присел рядом с Корой на стул. Она радовалась его приходу совершенно чистосердечно и не напрашивалась на комплимент. Тем не менее он решил разубедить ее.
– Совсем наоборот. Я польщен, что вы приняли меня, а всех других отправили ни с чем, мисс Даунс.
– Все так добры ко мне, – ответила она, – особенно теперь, когда я оказалась в таком дурацком положении. Кто-то даже прислал мне цветы. Посмотрите! Моя комната превратилась в оранжерею.
Она разговаривала с таким воодушевлением и так акцентировала особенно важные для нее слова, как не позволила бы себе ни одна леди. Любая женщина из его окружения в подобных обстоятельствах в лучшем случае изображала бы собой поникший цветок, А Кора Даунс не скрывала, что тяготится своим вынужденным отдыхом.
– Вы же героиня, мисс Даунс, – сказал он. – Все джентльмены Лондона мечтают нанести вам визит. Все леди без исключения готовы расцеловать вас.
– Какая нелепость. – Кора засмеялась, по обыкновению откинув назад голову и показывая белые зубы. – Леди Келлингтон звонила два раза и три раза присылала слугу узнать, как я себя чувствую.
– По слухам, леди Келлингтон любит своих пуделей больше, чем людей, включая ее четверых детей и последнего мужа.
– Это потому, что собаки так беззаветно преданы своим хозяевам, – неожиданно ответила Кора. Он ожидал, что она будет шокирована его замечанием или в крайнем случае не поверит ему. – Иногда, когда мне хочется обидеть Эдгара за то, что он слишком ругает меня, я говорю ему, что люблю папиных собак больше, чем его. А он мне отвечает, что у собак не хватает ума замечать мои промахи, поэтому-то я их и люблю.
– Ох уж эти старшие братья и сестры, – произнес лорд Фрэнсис, заметно оживляясь. – Они все одной породы.
– Да, конечно. Но я скучаю и по папе, и по Эдгару. Я попросила сегодня ее светлость отправить меня домой, как только я достаточно окрепну для путешествия. От меня одни заботы и неприятности. Но она сказала, что сделает это не раньше, чем найдет мне мужа. Мне кажется, это совершенно невозможно. Ни один настоящий джентльмен не захочет жениться на мне.
Лорд Фрэнсис подумал, что Кора – единственная девушка на свете, не боящаяся обсуждать эти проблемы с человеком, которого едва знает. Он был готов держать пари, что другой такой нет. Мисс Кора Даунс – единственная в своем роде.
– Быть может, вы удивитесь, – сказал он, – но я должен предупредить вас, мисс Даунс, что вы сейчас – самая модная леди.
Кора пристально взглянула на него.
– Модная?
– Именно так, – ответил он. И Зто была правда. Он ожидал чего-нибудь в таком роде, особенно сейчас, в конце сезона, когда все новое воспринимается с особенным энтузиазмом. Но события развивались даже более бурно, чем он предполагал. – Во всех клубах, гостиных и бальных залах ни о чем другом и не говорят, как о ваших героических подвигах. И внизу, в приемной, просто горы карточек, оставленных посетителями. Если вы хотя бы спуститесь вниз, вы почувствуете себя как в осажденной крепости.
Кора побледнела.
– Я ненавижу быть в центре внимания.
Это прозвучало смешно, особенно после того, как она вела себя в парке. Но она не смеялась.
– Я думаю, – произнес лорд Фрэнсис, – что планы герцогини по поводу вашего замужества близки к осуществлению. Вы ведь хотите выйти замуж?
– Да, конечно, – призналась Кора, – но не за того, кто решится жениться на мне, потому что я героиня этого сезона или потому что папа так богат. Я не хочу, чтобы мой муж до конца наших дней напоминал мне, что он помог мне подняться по общественной лестнице. Я хочу, чтобы этот человек любил меня, чтобы я ему нравилась. И чтобы я тоже была влюблена в него. И чтобы я его уважала. И чтобы он не был старым – не старше тридцати – и не был бы занудой. Чтобы у него было чувство юмора и он не считал бы смех чем-то зазорным. В жизни ведь столько забавного, правда? Почему вы смеетесь? Я сказала что-то не то?