Уже несколько месяцев газеты пестрили подробностями мерзкого дельца. Шеллер оборвал телефон, уговаривая Николая поехать забрать внучку, вытащить из свалившегося на ее голову безумия, мужчина нарочито горько вздыхал, повторяя: «Я знал, что так и будет. Как жаль, что я никогда не ошибаюсь». Иногда Коле казалось, что Шеллер знает все на свете. Думает, что знает. Старый друг деда Алины обладал уникальной способностью выставить любую ситуацию в неприглядном виде, превратить самую светлую радость в несчастье. Здесь же красноречию мужчины было, где развернуться, не требуя особых мозговых усилий с его стороны. Шеллер и раньше, до всей этой истории, часто приезжал к Николаю обсудить новый клип или песню RP, почему-то мужчина воспринимал успех Билла, как собственное поражение. Верить в предвзятость друга не хотелось, но иногда Коле казалось, что Шеллер бесится только потому, что сам не разглядел талантов музыканта, не смог на нем заработать.
Мистер Петерсон был отлично осведомлен насчет успешной карьеры Билла, даже купил диск с альбом RP, чтобы хотя бы тайно, но все же быть ближе к дочери. После каждого ее разговора с бабушкой он устраивал жене допрос, выпытывая подробности жизни внучки. Хотел знать все, вплоть до интонаций, с которыми Алина рассказывала про то или иное событие. Насколько Коля знал, его внучка не была несчастна в Нью — Йорке. В глубине души он испытывал благодарность к рокеру, ибо понимал, что блеск в глазах Алины, различимый даже на фотографиях — заслуга только непутевого парня. Он заново учился, подобно внучке, привыкать и верить Биллу.
Но случившееся оборвало все надежды мужчины на благоразумие потенциального зятя и счастливое будущее Алины с ним. Убийство? Изнасилование? И его внучка жила с этим монстром? Он долго терпел, не встревая, издалека наблюдая за разворачивающейся трагедией, но сегодня не выдержал и позвонил.
— Папа — Алина, отвечая на звонок матери, никак не ожидала услышать голос деда. За год она успела отвыкнуть от родных интонаций. — Деда, он невиновен — прошептала, однако, голос выдавал волнение и неуверенность, девушка не была готова к этому разговору.
— Мне больно видеть тебя в таком состоянии. По телевизору.
Алина поджала губы. Телевизор уже давно перестал быть частью ее жизни, сил не было каждый раз пропускать через себя грязь, которой поливали ее Билла, а разгуляться репортерам было где. Адвокат советовал не давать интервью, но иногда так хотелось рассказать всю правду, поспорить, поругаться! Правда, с подачи Фреда реплики Алины часто появлялись в прессе, подогревая ажиотаж.
— Деда его подставили — намного тверже сказала она.
— Его подставили, а страдаешь ты.
— Он в тюрьме, ему намного хуже.
— Так ты хочешь услышать мое мнение или нет?
— Оно ничего не изменит.
Алина ссутулилась, закрыла лицо ладонями, несколько минут просидела на кресле в таком положении. Время ползло очень медленно, события, казалось, вовсе перестали случаться. Каждый день превращался в точную копию предыдущего, никаких изменений. Тупое ожидание суда. И никакой уверенности, что Билл скоро выйдет на свободу. Режим дня сбился, иногда она не спала всю ночь, зато потом отсыпалась днем. Иногда сутки слонялась по квартире, не находя себе места, потом отключалась на двенадцать-четырнадцать часов. Ей хотелось проснуться, когда случившийся кошмар будет далеко позади.
Сэм говорил, что для Билла все кончено, что следствие не ищет других подозреваемых, что вынесение обвинительного приговора — вопрос времени.
— Ты обещал, что не оставишь Даффа в покое. Ты обещал мне! — давила Алина. Ей хотелось видеть дилера за решеткой, а лучше в газовой камере.
Сэм уверял, что выполнит свои обещания, один раз даже попытался утешить девушку в своих объятиях:
— Не трогай меня! — отшатнулась она. Все, кто не верил в невиновность рокера, приравнивались к злейшим врагам. Мир раскололся на два фронта, стал двухцветным. Никаких «возможно», никаких «если». Либо ты за Билла либо против.
Миссис Петерсон хотела приехать в Нью — Йорк, даже собрала вещи и заказала билеты, но девушке удалось разубедить женщину и упросить остаться с отцом. Вот только влажных, выражающих муку глаз матери ей не хватало, чтобы захлебнуться и утонуть в жалости к себе! Хватает с нее Мэри с Марком, которые навещают почти каждый день, правда, приносят еду. Адвокат говорил, что Билл держится, улыбается, но не нужно было хорошо знать парня, чтобы понимать, насколько тяжело ему было в изоляции.
По радио часто крутили песни RP, музыка группы внезапно стала безумно популярной, сотни тысяч просмотров на Ютубе, правда, комментарии, оставленные под роликами, в основном не радовали: люди, не знающие Билла, охотно верили, что очередной наркоман — музыкант «съехал с катушек» и устроил беспредел. Тему мусолили, обсасывали со всех сторон, добавляя каждый раз новые подробности.
Алина молилась, стоя на коленях. Обещала Богу, что возьмет на себя ответственность за жизнь рокера, что никогда его не оставит, чтобы он ни натворил, каких бы ошибок ни допустил. Она безумно боялась думать о том, что карьера и жизнь ее Билла будут подобно вспышке: очень яркой, но короткой. Многие критики сочли своим долгом высказать мнение, а на самом деле — подлить масла в огонь и пропиариться за счет взрывной темы. Называли музыку и рифмы, сочиненные Биллом, гениальными, искали в них скрытый смысл, спорили. О рокере, в основном, говорили в прошедшем времени: «Он был хорошим музыкантом», «Он мог бы стать легендой, голосом поколения, если бы…». Алина уже давно не смотрела телевизор.
Пусть бы он ей изменял, пусть бы обижал и предавал. Она бы смогла терпеть его истерики, его внезапные вспышки ревности, его частые депрессии — лишь бы он был жив и был рядышком.
«Ты заставляешь меня страдать. Я никогда никуда от тебя не денусь» — как — то сказал ей рокер в минуту откровения.
Да, их жизнь была похожа на игру. Переживания и страдания теперь казались надуманными и необходимыми лишь потому, что иначе… скучно. Впервые Алина задумалась об этом несколько месяцев назад, когда увидела рокера, обнимающего фанатку. Тогда она подошла и полным энтузиазма голосом предложила взять ее третьей. Смятение и паника, отразившиеся на лице девицы, показались рокеру крайне забавными, он смеялся еще пару дней, вспоминая испуганное выражение лица поклонницы, но в тот вечер они с Алиной поругались, так как девушка не разделяла восторгов по поводу своей остроумной шутки и обстоятельств, при которых ее пришлось высказать. Целый вечер выясняли отношения, Билл злился, что — то доказывал, спорил… но потом вдруг подошел, крепко обнял и прошептал: «Малышка, я устал ссориться сегодня». Так и было, он устал выяснять отношения, тема разговора перестала его интересовать, захотел ласки и любви. «Ты же знаешь, что у меня ничего не было с той девицей. Моя жизнь вертится вокруг тебя» — говорил он, когда Алина обняла его в ответ, прижимаясь и целуя. Он был очень благодарен за возможность в любой момент прижать девушку к сердцу. Она ни разу не отказала ему в теплоте, несмотря на обстоятельства, настроение и то, чем занималась в данный момент. Каждый раз, когда парень начинал чувствовать себя одиноким, она была рядом, готовая доказывать свою любовь, свою потребность в нем.
«Малыш, я ведь все правильно делаю?» — периодически неуверенно спрашивал он. Билл старался и ждал, чтобы его за это хвалили. «Я безумно тобой горжусь» — говорила Алина, и он улыбался. Он действительно пытался создать семью и обеспечить ее всем необходимым. Ходил вместе с Джейн за продуктами в супермаркет, помогал раскладывать еду в холодильнике, после ужина складывал посуду в посудомойку и доставал оттуда чистую. Он все делал правильно. Найденные в его квартире наркотики уже не казались Алине страшным проступком, она придумала сотню отговорок и объяснений, оправдывая поступки своего мужчины. В ее глазах он вновь превратился в героя, сражающегося с привязанностью, показывающего чудеса выдержки и силы воли, как в начале их отношений, а то, что оступился — это мелочь. Фред говорил, что если Билл сорвется, нужно взять его за руку и помочь преодолеть тягу и последующую ломку. А что сделала она? Накричала, обидела! Определенно, в случившемся виновата только Алина. Больше она никогда не допустит подобных ошибок, что бы он ни натворил, она поймет и примет. Лишь бы был жив, лишь бы был рядышком!