— Милая, Билл тоже тебя любит, он очень скучает, поверь мне.
— Ты не ответила на мой вопрос.
Подошел официант, быстро оценил ситуацию и обратился к Алине:
— Вы с вашей девушкой не желаете заказать десерт к кофе? У нас самые вкусные тирамису в городе! — девушки удивленно переглянулись и... захохотали.
— Любовь моя, съешь тортик? — нежно спросила Алина, эротично поглаживая подругу по ладони.
— Да, пожалуй, принесите два сырных десерта — улыбнулась Шен, и добавила, когда официант отошел — мда, Нью — Йорк есть Нью — Йорк. У всех на уме только секс. Ты, кажется, сказала, что любишь его?
Алина улыбнулась, она была благодарна официанту, разрядившему атмосферу.
— Шен, конечно, я его люблю, и у меня никого нет и не было, кроме Билла. Я никого не хочу, даже думать об этом не могу, противно. Словно заговоренная! Но я не смогу снова пройти через все это, ты не представляешь, сколько боли мне пришлось пережить.
— Можно я перескажу твои слова Брэду? — осторожно спросила Шеннон — Биллу станет легче, услышав это. Он страдает, Алина.
— Я надеюсь, что расскажешь — грустно улыбнулась она, втыкая вилку в принесенный десерт.
Алина с облегчением прикрыла входную дверь, оказавшись в своей собственной любимой квартире, в своем убежище от сумасшедшего города. Какой тяжелый день! Снова столько мыслей в голове: за восемь часов она успела увидеть и Билла, и Шен — приветы с прошлой жизни. В последнее время редкие встречи с подругой особенно сильно выматывали ее, рядом с все понимающей подругой, Алина чувствовала себя как на исповеди. Общаться с новыми друзьями, не подозревавшими о ее прошлом, было намного легче, они никогда не лезли в ее душу, должно быть поэтому их с Шен встречи происходили все реже и реже, пока и вовсе практически не прекратились. Алина залезла под душ, с наслаждением вдыхая аромат геля душа, а после, завернувшись в мягкий уютный халат, устроилась в кресле с кружкой молочного оолонга в руках, включила сериал. Ей было тепло и спокойно, пластиковые окна надежно блокировали шум никогда не спящего города.
Алина начала любить одиночество, буквально еще пару месяцев назад одна с ума сходила по вечерам, была готова выйти на улицу и умолять людей просто поговорить с ней, сейчас же — ее раздражали вечерние гости. Буквальной пару дней назад Тревер приперся за сахаром и просидел в гостях практически до одиннадцати. Он всегда говорил с Алиной только по — французски, но в тот раз так увлекся, что совершенно не заметил, как они перешли на английский болтали на ни к чему не обязывающие темы... Это было так долго и нудно, что захотелось выпихнуть мужика на лестничную площадку, подтолкнув подошвой тапочка под зад, и захлопнуть дверь. Мужчина был симпатичным, приятным и очень умным, много путешествовал, целых пять лет прожил в Париже... Но он не был Биллом и этим все сказано. Он говорил ни как Билл, пил чай ни как Билл, улыбался ни как Билл, да и зад у Билла был симпатичнее. Хотя, это же неважно, да? Не должно быть важно. Она совершенно не понимала его шуток, подобно Лайтману вглядывалась в мимику, только вместо лжи пыталась определить местонахождение «лопаты». Алина мечтала, чтобы он испарился. Лучше уж одной.
В сериале показывали эротическую сцену — опять подумала о рокере. По — прежнему секс ассоциировался только с Биллом, только с ним. Алина боялась, что это на всю жизнь, боялась, но вновь и вновь вспоминала его ласки, прикосновения, взгляды... Как широкие ладони обхватывали бедра, прижимая ближе, как длинные пальцы скользили по груди, спине, ласкали каждый кусочек ее кожи. Боже, как она ему доверяла... Алина почувствовала возбуждение... Лучше бы не видеть его!
Вспомнился сегодняшний легкий поцелуй в щеку. Если бы кто — то ей пообещал, дал слово, взял на себя ответственность за сознательность парня, она бы побежала к нему босиком и в халате, прямо сейчас! Алина закрыла лицо руками, вспоминая робкое предложение встретить вместе новый год... и грустный взгляд, как реакцию на отказ. В прошлую новогоднюю ночь он работал, эту хотел провести вместе с ней. Если бы только она могла ему поверить!
Шен рассказала, что внезапно их тур перенесли, и ребята выезжают через пять дней, а не через две недели, как планировали. Еще три города выявили желание принять у себя молодых талантов, и пришлось срочно менять график. Даже если бы она согласилась — ничего не получилось бы, так что не важно.
Через пару дней, приводя в порядок почту, она обнаружила письмо от Билла, которое быстро проглядела несколько недель назад, отложив до появления свободного времени. Время нашлось только сейчас. К письму прилагались файлы с набросками той самой песни, законченный вариант которой Алина слышала в машине Джайла. Одним из файлов оказался текстовый: «Алина, послушай, пожалуйста, кусочки, я сомневаюсь что лучше, но мне ближе третий вариант. Эту песню обязательно нужно превратить в бомбу и для меня крайне важно узнать твое мнение. Как всегда . Очень жду ответа. Билл».
====== Командировка ======
Я бы с удовольствием поехал в Австралию.
Я там никогда не был. Мне бы очень хотелось ее увидеть,
но вообще...Мне кажется, все знают...
Вообще мы с Томом просто обожаем Мальдивы.
© Bill Kaulitz
‘Cause I’m high on life
In this melancholic paradise
‘Cause I’m high on life
In this melancholic paradise
Tokio Hotel – Melancholic paradise
Tokio Hotel — Something New
Something new…
Do you feel it too?
I’m looking for something new
I don’t know what I’m looking for
But I’m looking for something, for something
For something
Билл, нахмурившись, рассматривал свое отражение в зеркале. Приблизил лицо, отдалился, подозрительно сощурился. Сегодня его все раздражало, и хотя мужчина отдавал себе отчет, что слишком часто пребывает в озлобленном настроении, ничего не мог с собой поделать. И дело было даже не в разноцветных волосах, взлохмаченных и закрепленных лаком, и не в ярком гриме, который, кстати, изрядно подлил масла в огонь — как педик, честное слово! Билл не сомневался, что с не накрашенными ресницами пел бы ничуть не хуже, чем с накрашенными. И не в том, что она опять не брала чертову трубку! Просто, как говорится, он встал не с той ноги, вернее, не ложился, опять всю ночь проторчал под открытым небом, жутко замерз и, возможно, простудился. Ну, за это ему еще влетит от Фреда, так что заранее переживать незачем. Или дело в сегодняшнем выступлении? Билл сдернул футболку и, развернувшись, осмотрел спину в отражении — шрам от пореза почти затянулся, хотя и продолжал доставлять дискомфорт при резких движениях. Пару — тройку недель назад ему передали привет для Даффа. Вот именно, что не «от», а «для», припоминая дичку пятилетней давности. Потом, правда извинились, когда Билл, даже раненный, смог популярно объяснить, что он больше не имеет никаких дел с ублюдком. Вроде его поняли, Билл надеялся на это. Надо же, узнали его фейс после стольких лет! Может еще, кто узнает? Черт!
Алина не знала, но на самом деле Билл ранее бывал в Нью — Йорке, вернее, жил там около двух месяцев. Тогда их было не разлить водой с Даффом, лучшим и преданнейшим другом! Тот улаживал свои дела с крупными барыгами, а Билл «тестировал» товар и наслаждался жизнью, торчал, как говорили его «друзья».
В тот вечер, лет шесть назад, Билл выступал в одном клубе, очень похожим на заведение, в котором через полчаса Билл должен выйти на сцену.
«Че Гевара» — он хорошо запомнил название, сейчас этого заведения, конечно, давно нет — в больших городах популярные места живут максимум года на три, потом о них забывают. Ну, и Слава Богу. Тогда Билл впервые пел в Нью — Йорке, правда, вторым голосом и всего две песни — друг Даффа был лидером популярного в те времена рок — банда, и тот договорился, чтобы Билл «попрыгал» на сцене. Шесть лет назад Билл испытал невероятные ощущения, видя, как реагирует публика, как люди кричат, танцуют и одобрительно свистят ему, Биллу.
Казалось, зрители были готовы разорвать на кусочки своего кумира от восторга, а он тогда именно им и был, их кумиром. Под хэшом и опиатами Билл считал себя не чуть ли не Господом Богом. Адреналин в тот вечер зашкаливал, он не помнил, когда в последний раз был так счастлив. И был ли когда — нибудь? Привычная заторможенность, вялость и апатия — сопутствующие кайфа после каждой дозы — не помешали парню покорить зал, а после...