Когда князь Шварценберг уехал в Вену, оставив Джейн, она нашла утешение в беседах со знаменитым писателем.
Не остался, видимо, равнодушным и Бальзак. Теперь и он мог убедиться, что его собеседница была остроумна и привлекательна, с изысканными манерами и особым блеском, ослеплявшим и покорявшим всех вокруг. В гостиных она властвовала, как королева, окруженная почитанием мужчин.
Бальзаку льстило появляться в обществе со знаменитой английской леди. Она отличалась экстравагантностью и страстью к приключениям, что тоже, по-видимому, импонировало писателю. «Ей хотелось перцу, — читаем у Бальзака, — остроты в сердечных утехах… таким дамам жизнь светских женщин с ее неизменной благопристойностью, строгостью правил и привычной размеренностью кажется бесцветной, однообразной, и они восхищаются всем романтическим и недоступным».
Впоследствии Бальзак скажет, что ему удалось угадать в леди Элленборо тип английской женщины, но в то же время единственную в своем роде, сверкавшую убийственной красотой, полную особого магнетизма.
Встречаясь с леди Элленборо, беседуя с ней и наблюдая, Бальзак постигал характер этой прекрасной грешницы, отвергшей дорогу добродетели и вступившей на опасный путь куртизанки. В итоге его наблюдений леди Элленборо превратится на страницах романа «Лилия долины» в леди Дэдлей.
Покинув британские эмпиреи, отказавшись от состояния мужа, леди Дэдлей приезжает в Париж. Это воздушное существо, на первый взгляд женщина томная и хрупкая, с точеным лбом, увенчанным облаком золотистых волос, носит две непроницаемые личины, которые с невозмутимой легкостью снимает и надевает при необходимости. «Она так же легко открывает и запирает свое сердце, как крепкий английский замок». Когда ее никто не видит, она пылкая, как итальянка, на людях — сама невозмутимость. В ней смесь дерзости и достоинства, любви и холодности, она «ненасытная, как песчаная почва под дождем». В противоположность госпоже де Морсоф она дарит земные наслаждения, но не приносит счастья. И герой романа мечтает обрести обеих женщин в одной, как сам Бальзак надеялся, что Эвелина Ганская, его многолетняя привязанность, а впоследствии жена, соединит в себе чистоту одной и чувственность другой.
Современники Бальзака без труда узнавали в леди Дэдлей знаменитую леди Элленборо. Признала это и она сама и в письмах к Бальзаку просила прислать ей роман, где была выведена в качестве одной из героинь. Большинство литературоведов и в наши дни согласны с тем, что Бальзак воспользовался своим знакомством и, как это часто у него бывало, изобразил в романе подлинное лицо. Конечно, писатель не ограничился тем, что механически скопировал жизненный оригинал: «отдельно взятый факт не создает еще характера». Чтобы жизненные обстоятельства превратить в элементы литературной правды, художник должен спаять воедино сумму обстоятельств, характеров так, «чтобы все его металлы слились в цельной прекрасной статуе».
В прекрасной статуе Арабеллы Дэдлей просматриваются и черты другой близкой знакомой Бальзака, тоже англичанки, Сары Лоуэлл, в замужестве графини Гидобони-Висконти. Имея в виду эту новую привязанность писателя, появившуюся как раз в момент работы над романом «Лилия долины», Андре Моруа писал, что «любитель и знаток женщин Бальзак был опьянен великолепным типом англосаксонской красавицы, который ему дано было наблюдать».
Однако основной клеточкой, зародышем, из которого развился и вырос образ леди Дэдлей, следует считать леди Элленборо. Она послужила главной «натурщицей».
В начале 1835 года, когда работа над «Лилией долины» была в самом разгаре, Бальзак устремился в поисках тихого оазиса в Вену. Здесь, вдали от парижской суеты и забот, он намеревался закончить роман, а кроме того, увидеться с Эвелиной Ганской, которая приехала сюда и ожидала его. Он «поклялся либо написать эту книгу в Вене, либо броситься в волны Дуная».
Но и здесь, в великосветской Вене, встретившей писателя с восторгом, у него почти не оставалось времени на работу: замучили приемы, званые обеды, вечера.
Среди тех, с кем виделся Бальзак в те дни, был и князь Феликс Шварценберг — он сопровождал писателя при осмотре поля Ваграмского сражения. А незадолго перед этим Бальзак вновь увидел леди Элленборо. По пути в Вену он встретился с ней в Мюнхене, где она тогда жила. Как всегда, Джейн предстала перед ним в окружении толпы обожателей. В письме к Эвелине Ганской, написанном некоторое время спустя, Бальзак признается: «За те два часа, которые я провел в парке с леди Элленборо, в то время, как этот глупец, князь Шенбург, ухаживал за нею, я полностью разгадал эту женщину».